— Я против собаки. И кошки тоже. Как ты себе это представляешь? А вдруг у ребенка будет аллергия, куда ты денешь животное?

— Я думаю, что все будет хорошо. Дети должны жить среди животных. У меня дома была кошка, я ее очень любила. Вот у тебя кто был в детстве?

— У меня никого не было. И мое последнее слово: нет.

— Но… — Никита грозно бросает на меня взгляд, проглатываю очередной аргумент. Спорить сейчас бесполезно, но я не оставляю надежду все же переубедить мужа.

— Паша спросил, сможет ли Дед Мороз вернуть ему здоровую маму. Он скучает по ней.

— Я тоже безумно скучаю по ней, но, Ань, расклад таков, что Марине нельзя доверить котенка, не то что ребенка, — смотрю на то, как Никита ложится на кровать, а мозг выделяет главное: он скучает по бывшей. Значит любит ее… Эта мысль неприятна, она режет наживую. Неглубоко, но очень больно.

— Ань, все в порядке? — поспешно выдавливаю из себя улыбку, забираюсь под одеяло.

— Все хорошо. Да, ты прав, пока Марина не в состоянии отвечать за свое поведение, ей нельзя быть с Пашей. Но все же я считаю, что ребенок должен быть с мамой.

— Я тоже считаю, но бывают обстоятельства складываются не так как надо. У меня никогда не возникало мысли отобрать сына у Марины. Марина может не идеальной была женой, но мать сама по себе она хорошая, — протягивает руку, проводит пальцем по щеке. Я прикрываю глаза. В груди возникает уже привычное тепло от его прикосновений. Очерчивает губы, линию подбородка. Медленно рука спускает вниз.

Задерживаю дыхание и осторожно ложусь на спину. Сквозь ресницы наблюдаю за Никитой. Последнее время ловлю его на том, что он старается, как можно реже прикасаться к животу. Если бы его ладонь хоть раз лежала неподвижно несколько минут, он обязательно ощутил бы пиночки ребенка. Их уже невозможно не почувствовать.

Вот опять рука замирает. В этот раз я кладу свою руку на его руку, не спеша двигаю к животу. Его пальцы подрагивают, а на лицо набегает тень. Никита напрягается, как только его ладонь малыш активно пнул.

— Он шевелится? — в глазах удивление, в уголках губ прячется улыбка.

— Ты же уже отец, чего удивляешься?

— Когда Марина была беременной, я очень многое пропустил. Тебе не больно?

— Нет. Так забавно наблюдать, когда живот ходит ходуном, — я прикусываю губу, Никита задирает на мне футболку, пристально смотрит на живот. Куда бы он не приложил руку, малыш сразу же откликается на это прикосновение. Внезапно он нагибается и прижимается губами чуть выше пупка. Я чувствую, как кроха замирает, осторожно скребется изнутри в том самом месте, где сейчас губы Никиты. Робко кладу свои руки на голову мужа, зарываясь пальцами в его волосы. Это очень трепетный момент. Интимный. Для нас двоих.

— Я хочу, чтобы это была девочка, — шепчет, поднимая на меня глаза. — Чтобы была такая же красивая, как мама.

— А если будет мальчик?

— Воспитаю его настоящим мужчиной.

Аня

— Мне не нравятся твои анализы, — Елена Антоновна хмурится, внимательно изучает перед ней лист с показателями. Обеспокоенно поджимаю губы, жду вердикт врача. Не знаю, что там плохого в бумажках, чувствую я себя хорошо. Есть небольшие отеки, но этим страдают большинство девушек в положении. Так малыш активно пинается, залезает под ребра, давит на низ живота, во всю о себе напоминает.

— Через неделю повторно сдашь анализ мочи и крови, сделаем узи, после этого я буду принимать решение, — поднимает на меня глаза. — Если будет какой-то дискомфорт, боли сразу вызывай «скорую» и в роддом на сохранение.

— Что серьезное?

— Ты сама сейчас видела, что у тебя повышенное давление. В анализах у тебя белок в моче.

— И? Погода не стабильна, я всегда была метеочувствительна. Что касается белка, думаю нужно подумать над питанием.

— Отеки.

— Я много пью жидкости. Меня постоянно сушит, дома очень сильно топят, а за окном ниже десяти градусов не опускается.

— Аня, давай не будем закрывать глаза на проблему. У тебя ребенок вступает с тобой в конфликт. Научно говорят, сейчас я вижу все признаки гестоза. Не хочу спешить с диагнозом. Сейчас ты неделю побудешь на домашнем лечение, будешь соблюдать диету, принимать прописанные мной лекарства. Через неделю повторные анализы и будем смотреть динамику.

— Но ведь до сегодняшнего дня все было хорошо. Откуда все это?

— Бывает, но я не могу сказать, почему вдруг такой резкий спад по показателям. Возможно, какие-то генетические сбои, — неопределенно пожимает врач плечами, я сглатываю и кладу руки на живот. Малыш тут же толкается мне в ладошку. Я не знаю, какими болезнями болел Дима. Я не знаю даже, какая у него группа крови. Флюорографию принесла Никитину, назвала его резус-фактор. Он не против, чтобы ребенка называли его малышом. Особого восторга в нем нет по этому поводу, но и ярого отрицания, что ребенок не его тоже нет. Нейтральная позиция — это очень хорошая позиция.

Мне становится страшно, потому что я не понимаю, чем это грозит крошке и мне озвученный предположительный диагноз, но судя по обеспокоенному выражению лица Елены Антоновны, ничего хорошего нет.

— Через неделю приходи, и, пожалуйста, Аня, давай в этот раз не кривится при виде таблеток. Подумай о ребенке, а не о химии, — иронично усмехается, я опускаю глаза. Может в том, что сейчас происходит есть моя вина? Может стоило не упрямится и слушать доктора, она же дурного не посоветует.

— Хорошо, — забираю книжку по беременности, направления и рекомендации. С гулко бьющимся сердцем выхожу из кабинета, смаргиваю возникшие слезы. Не хочу, чтобы Никита видел меня плачущей. Сам он стоит в сторонке, со скучающим видом изучает стенд для беременных с советами. Оборачивается, улыбается, но тут же начинает хмурится.

— Что такое? — берет мою руку, тянет на ближайшую кушетку. Я не сдерживаюсь и всхлипываю. Терпеливо ждет ответа, нежно поглаживая мои пальцы.

— Плохие анализы. Никит, я боюсь, вдруг что-то случится с ребенком, — он притягивает меня к своей груди, методично гладит по спине, пока я вытираю слезы об его джемпер.

— Врач что-то сказал?

— Диета и лечение назначил.

— Значит все не так страшно, — отстраняется и обхватывает мое лицо ладонями, внимательно смотрит в глаза. — Пойдем и устроим тебе шопинг-терапию.

— Никит, — сжимаю на его груди в руках джемпер. — Давай вместо магазинов поедем в частную клинику на узи. Я очень хочу убедиться, что с малышом все в порядке.

— Аня, — тяжело вздыхает, но согласно кивает глазами. — Ты же сама недавно мне говорила о вреде этого исследования, — я умоляюще на него смотрю, наплевав на мнение ведущих специалистов и некоторых девочек на мамском форуме о вреде частого узи.