– Нет, правда не знаю. Он был здесь. Но когда вы пришли, испугался и убежал.

– Точно? Я пожала плечами:

– Вы же обыскали дом.

– А ты его не прячешь у друзей? – прищурился пытливо.

– А смысл? А время? Ты же видел – мы только съездили к дому Лизы и сразу вернулись.

Теперь эта достоверная информация играла мне на руку. Мучить и выпытывать, где прячется мальчик, уже не имеет смысла. Зачем ломать мне кости и лишать подвижности, когда и так все ясно.

– И мальчик, значит, унес с собой… – словно бы говоря с самим собой, бормотал Коновалов. —

А кстати, что это было – диск или флешка?

– Флешка, – не стала обманывать я. – И не лезьте к его матери, она ничего не знает.

– Пока не будем. А он не мог спрятать флешку где-то в доме?

– Вряд ли, – серьезно сказала я. – Антон умный мальчик. Он унес флешку с собой, она дает ему возможность для торга.

– Нет, ну скажи, как не везет! – совершенно искренне возмутился гад и даже ударил себя по бедрам. – Куда ни ткни – одни умники и умницы! – И повернулся ко мне всем телом. – Ты вот что, умница, давай-ка ищи мальчишку, мы только с ним поговорим и заберем карту. Обещаю. Иваныч и Бобер тебе помогут.

Я изумленно посмотрела на коноваловских приспешников: бритоголовый Бобер согласно мотал круглой головой, «почтарь» сурово хмурился. И всплеснула руками:

– Да вы что тут, совсем все дураки, что ли?! Да если только Антон увидит рядом со мной хоть одну эту рожу!.. Близко не подойдет! Он же вас в окно видел, потому убежал! – и добавила тоном Кисы Воробьянинова: – Мне кажется, торг здесь неуместен. Я пойду одна.

– И куда же? – лукаво прищурился Анатолий Андреевич.

– Во Дворец спорта ЦСКА. – Коновалов все равно знал, что племянник Лизы хоккеист. – Начну искать оттуда.

Я всеми силами показывала, что готова к сотрудничеству. Мне б только вырваться! Уйти из дома на своих ногах и без сопровождения.

Но Коновалов вдруг откинулся в кресле и захохотал. Секунд сорок показательно надрывался, радовался непонятно чему, потом резко, как отрезал, оборвал хохот и прошептал, склонившись ко мне близко-близко:

– Ты что, действительно нас за дураков считаешь, да? Хотела обдурить, выйти из дома… Улизнуть.

Я молчала. Не понимала, к чему он ведет, и молчала.

– Вот телефон, – Коновалов вынул из карма на пиджака дешевую серую трубку и протянул ее мне, – в него забит номер мальчишки. Звони ему, пусть приезжает сюда – «опасность миновала».

И учти, Сашенька, первую проверку ты провалила, и все теперь зависит от того, как ты поговоришь с мальчиком. Понятно?

Боже мой, какая же я наивная! Обрадовалась – бить не стали и совсем забыла, что телефон у Антоновой мамы украли не зря. Коновалову был нужен номер сотового телефона мальчика, Антона собирались вызвонить, пригласить на встречу и…

Об этом «и» мне даже думать страшно.

Я покрутила в руках телефон:

– А почему вы сами не позвонили? Еще вчера, с телефона Лизы? Там наверняка номер племянника был…

– Телефон Елизаветы пострадал, – совершенно буднично произнес Коновалов, и я тут же представила себе дамскую сумку, раздавленную колесами «мерседеса».

Ужас какой! Девушкам, влипающим в подобные неприятности, лучше не иметь богатого воображения…

А телефон мамы, вероятно, украли поздно ночью или ранним утром, нашли в нем номер моего дома, но решили наведаться сюда светлым днем. Без упредительного проверочного звонка, наверняка, нахрапом. Чтобы я была не готова, не успела нажать на кнопку тревожной сигнализации и вызвать наряд милиции.

Умно. Меня провели как дурочку.

И заодно проверили готовность к сотрудничеству.

– Звони, Александра, – приказал Анатолий Андреевич. – И без фокусов. Не надо хитрить.

– Он не вернется, – не глядя на врага, пролепетала я. – Сюда он не вернется.

– А ты сделай так, чтобы вернулся, – с нажимом произнес Коновалов. – Или в крайнем случае назначь встречу. Звони. – И сам нажал на кнопку вызова, протянув ко мне руку.

Где-то высоко над нами едва слышно зазвенели электронные тамтамы.

Иваныч и Бобер сорвались с места и взлетели по лестнице, аки птицы, Коновалов напряженно вытянул голову вперед по направлению к лестнице и замер… А я… я чуть не заплакала.

Неужели Антон умудрился спрятаться где-то в доме?! Но при этом положил в карман не отключенный сотовый телефон?!

Сейчас его найдут в каком-то шкафу, выволокут оттуда за шкирку…

Боже, сделай так, чтобы ко мне домой вдруг наведался лейтенант Мухин! И капитан Стрельцов! Или хотя бы соседка за солью!!!

Иваныч и Бобер спускались вниз. В вытянутой вперед руке «почтальона» звенел мобильный телефон.

Какое чудо, что Анатолий Андреевич не смотрел на меня, пока его бандиты не спустились вниз!

Я мигом стерла с лица плаксивое выражение, ухмыльнулась и вернула оплеуху:

– Ну и кто из нас дурак?

Анатолий Андреевич только выматерился сквозь зубы и отвечать не стал.

«Что, обломились? – надеюсь, не слишком явно читалось на моем лице. – Не выйдет позвонить и обмануть?»

Антон удрал, забыв мобильник в кабинете. Он звонил тете Маше с моего телефона и с ним спустился вниз за минуту до появления «почтальона».

От радости мне даже заплясать хотелось. Какая умница мой мальчик! Он правильно все рассчитал. Не стал бегать по дому, разыскивать мобильник и терять время, он правильно расставил приоритеты. Когда враг многочисленен и наступает, главное – это вовремя удрать. Оставить вооружение и амуницию на поле боя и дать деру.

Анатолий Андреевич хмуро разглядывал свои войска.

– Проверьте телефоны друзей, – сказал брюзгливо. – Особенное внимание телефонам московским.

– Э нет! – веселясь, воскликнула я. – Вы что, хотите, чтобы через полчаса вся хоккейная команда начала перезваниваться – Антона какие-то дядьки ищут?! Да вы так весь спортивный клуб Советской армии переполошите! Антон в жизни не поверит ни одному звонку и никуда не явится. А флешка, про шу вспомнить, – у него…

«Почтарь» Иваныч, уже было собравшийся исполнять приказание, исподлобья глянул на шефа:

– Ну так как? Звонить чи нет?

Коновалов достал из кармана сигареты, закурил и, полюбовавшись мной в глубокой задумчивости, раздраженно бросил:

– А ты-то что так обрадовалась?

– А я довольна, – улыбаясь, развела руками я. – Теперь вам без меня никуда. А это стоит денег.

– Жадная, значит? – нахохлился Коновалов.

– А вы? – в пику вставила я. – Добрые самаритяне?