Виноват он, а чувство, будто в этом есть и моя вина. Должен был уберечь ее от самого ужасного, но не смог. Как бы я справился? Это же она прогнала меня из своей жизни. Она…

Перед глазами те полные тоски вечера два года назад, когда я под окнами ее общаги орал и просил выйти ко мне поговорить. А она не выходила. Дрался со стенами, практически выл от безысходности. Она пережила и пошла дальше. Эх, Жека… Что ты наделала…

* * *

— Ян, поезд отправляется через минуту. Тебе надо идти.

— Хочешь, я останусь? Билет на завтра куплю. Еще один день, Жек, ну пожалуйста!

— Ян, заходи в вагон. Пора.

— Я люблю тебя, слышишь, Миллер? Слышишь?

* * *

Неважно. Теперь уже неважно.

Но отомстить за нее я должен.

Этот день тянется очень медленно. Работать нормально из дома не получается, все мысли только о вечере. Дотерпев до часа, который сам себе назначил, выхожу из дома и сажусь за руль. Мчу к театру, надеясь, что все правильно рассчитал. Ее мужик курит, это я запомнил еще из бара, а значит, мне надо найти курилку.

Угадываю. Макара даже ждать долго не приходится — он как будто сам напрашивается. Я его видел на фотках, пока искал, но вот сейчас впервые сталкиваюсь лицом к лицу. Начинаю ли сравнивать себя с ним? Нет. Во-первых, мы слишком разные, во-вторых, зачем это? На морду нормальный он, думаю, девушкам нравится. Обвинить Женю в плохом вкусе никак не выйдет. А то, что он старше, явно делало Макара мужественным и крутым в глазах Жеки. Правда, возраст нифига не решает.

Меня батя всю жизнь учил — люди, встречающиеся на твоем пути, всегда будут судить по поступкам. Житейская мудрость, помните? На словах ты Лев Толстой, а на деле… Может, я тогда, два с лишним года назад, казался слишком ненадежным? Сеструха говорила, что надо показывать свою серьезность, ответственность. Да ладно уже, что теперь. Это все лирика.

— Товарищ худрук, сигареткой не угостишь? — подступаю к нему, не пряча лицо совершенно. Еще чего не хватало, я же не гопник какой-то.

— Угощу, — Макар тянется к карману куртки, куда пачку убрал, параллельно разглядывая меня. Не узнает, напрягает зрение, но это ему тоже не помогает.

А я тем временем даю под дых, не оставляю времени продышаться и врезать в ответ, тут же скручивая его правую руку.

Единоборства даром не прошли. Не зря, бать, ты гонял меня на тренировки.

— Ты че, скотина, творишь? — как зарычал сразу.

— Чтоб жизнь медом не казалась, Макарчик, — ослабляю захват и бью еще раз.

Скрючившись от боли, прижимается к стене, руками обнимает живот. Ничего, мужик, до свадьбы заживет. С твоим-то уровнем осознанности она все равно не скоро будет.

— Ты кто вообще? Я ж на тебя заяву накатаю, гаденыш, — пытается оттолкнуться и наброситься на меня, но я одним широким жестом успокаиваю.

— Слушай внимательно, театрал. Еще раз хоть пальцем до Миллер дотронешься, я тебе этот палец знаешь куда засуну?

— А ты че за нее впрягаешься? Может, и ребенок ее от тебя был?

— Остынь, дядя, совсем попутал?

— Думаешь, я ей на тормозах спущу то, что она ко мне всяких шавок подсылает своих? — ухмыляется так противно.

Господи, Жек, чем же он тебя покорил? Надо было в шею гнать его.

— Повторяю для особо одаренных, — чеканю каждое слово, сжав его плечо и тем самым придавливая Макара к стене. — Я — не ее парень, и она меня не подсылала. Меня просить не надо, я сам прихожу. Обидишь ее — вернусь и еще добавлю, если мало. А заявами грозить мне не надо. У самого батя-генерал. Не запугаешь.

Ну подумаешь, что генерал он МЧС и живет далеко не в Москве. Главное — говорить уверенно и покерфэйс делать при этом. Работает, проверял неоднократно.

И с Макаром работает, кажется. Смотрю еще разок, включив всю наглость и злость, а потом отпускаю его, придав немного ускорения, чтоб еще к стене приложился.

Уже потом, в своей машине, замечаю разбитые костяшки на правой руке. Черт, заметно будет. Но не жалею ни о чем. Теперь с чувством выполненного долга можно идти дальше. Всем нам.

Глава 19

Когда Кира заходит домой, я занимаюсь ровно тем, чем и планировал в свой якобы день на удаленке. Залипаю в ноуте, который вчера как раз с работы забрал, завернувшись в любимый плед Кирюхи. Он даже пахнет ее парфюмом и гелем для душа, потому что она вечно кутается в него перед сном.

Кирюха какая-то радостная, даже удивительно. Спрашивает с порога, как дела, и получив мой ожидаемо позитивный ответ, выуживает из рюкзака бутылку винишка. Нормально так моя девушка с работы приходит в пятницу вечером…

— Давай отметим? — улыбается, разуваясь и стягивая с себя верхнюю одежду.

— А есть повод?

— Есть, — уверенно заявляет, быстрее урагана оказываясь на кухне. Я же осовобождаюсь от ее вкусно пахнущего пледа, выключаю ноут и выдвигаюсь следом. — Я подумала… Мы с тобой ссорились в последнее время, но смогли с этим справиться. Давай за то, чтобы дальше все было гладко?

— Ну давай, — соглашаюсь и становлюсь рядом, облокачиваясь на кухонный гарнитур. — Только немного.

— А есть какие-то проблемы с этим?

— Были.

Ну были же, чего врать. Помню, как охреневали Соня и Эрика от того, что я творил в середине четвертого курса. Хотел бросить универ и уйти в армию, но батя отговорил… доходчивыми методами. Хотя до моего пропитого сознания в тот момент сложно было добраться. Но я доучился, получил диплом и уже после этого отправился в армию. Считаю, что она все-таки мысли мои в порядок привела. Как минимум, туда я уезжал сломленным и разбитым, а вернулся человеком, который был готов идти дальше.

— Серьезно? — Кира полными удивления глазами смотрит на меня, вытаскивая красивые пухлые бокалы из шкафчика. — У тебя были с этим проблемы?

— Да. В тяжелый период мне казалось, что это помогает расслабиться. Дураком был. Спасибо бате и сестре, отговорили от дурацких идей, вытащили из этого болота. И сейчас я совсем редко, по праздникам.

— Сегодня праздник, — заявляет, орудуя штопором. Я бы и сам открыл, если бы на меня не шикнули и не начали размахивать перед моим лицом своими коготками.

Забираю бокалы и переставляю на стол, сажусь, а Кира устраивается рядом и укладывает ножки ко мне на колени. Тактильная девочка. Любит, когда мы касаемся друг друга,