Дж. Р. Р. Толкин стал своеобразной горой, которая появляется по всей последующей фэнтези, примерно как гора Фудзи торчит на многих японских гравюрах. Иногда она большая и изображена на переднем плане. Иногда смутно виднеется на горизонте. Иногда ее вообще нет. Это значит, что художник либо принял сознательное решение не изображать гору, что само по себе интересно, либо просто стоит на вершине горы.

Фэнтези-миры очень привлекательны. В них есть правила. Цель проста и понятна по сравнению со всеми сложностями двадцатого века. Зло локализовано на карте, и против него есть средство – находка меча, возвращение Грааля, уничтожение кольца. Путь будет труден, но на нем хотя бы стоят указатели. Если Добро продемонстрирует достаточно храбрости, добродетели и моральных устоев, оно победит, пусть и заплатит за это свою цену. А потом они будут какое-то время жить долго и счастливо, пока им не придется повторить всё сначала.

И всё же «Властелин колец», пусть и английский до мозга костей, не был типичной британской фэнтези-книгой. Он находился вне основного течения, хотя теперь стал отдельным руслом, породил множество притоков и для многих людей сделался эталоном фэнтези. Это необычный роман, потому что он начинается и заканчивается в мире, похожем на наш, но не нашем, мире с другими правилами, созданном с невероятным вниманием к деталям. И к тому же в мире, куда нельзя попасть отсюда. Не существует магической двери в Средиземье, если не считать книжной обложки. Туда нельзя попасть на ковре-самолете, пройти через шкаф, просочиться во сне или вплыть на колеснице, запряженной лебедями. Это иное пространство.

После Толкина и из-за Толкина появилось множество фэнтези-вселенных, которым можно погрозить затейливо украшенным мечом, но британцы традиционно предпочитали волшебные миры, больше похожие на родной дом. Нам нравится, чтобы нас от них отделяла разве что закрытая дверь, или поверхность зеркала, или даже чтобы они находились прямо здесь, нуминозные миры, невидимые, пока ты не обретешь особый дар. И это сочетается со стремлением к домашнему, к попыткам разбивать сады в населенных гоблинами пустошах, заставлять фэнтези… ну, спуститься на землю.

Аристотель в своей «Поэтике» говорил, что поэтический язык требует, говоря об обыденном, соединить с ним невозможное. Г. К. Честертон сказал, что повседневное и незаметное, повернутое неожиданной стороной, куда чудеснее и страннее любой выдумки. Такова наша традиция, и те, кто пишет для детей, сохраняет ее.

Величайшее достижение Толкина состоит в том, что фэнтези как жанр теперь могут читать взрослые. Обычно мы оставляли такое путешествие детям, которым оно нравилось и казалось легким. Взрослые в этом почти не участвовали, разве что некоторые учителя осторожно выбирали «эскапистскую дрянь», которую читали дети, и выкидывали ее. Такие люди остались и сейчас – я верю, что для них в аду предназначен отдельный круг. Разумеется, фэнтези для эскапистов. Как и другие книги. И что? Учителя – не тюремщики.

Эскапизм сам по себе не хорош и не плох. Важно, откуда вы бежите и куда. Я пишу по собственному опыту. Лично я сбежал к идее, что книги бывают интересными – это тот аспект чтения, который учителям всё еще неизвестен. Фэнтези привело меня к мифологии, мифология безболезненно перешла в древнюю историю… в общем, я спокойненько получил образование силами общественной библиотеки.

Юные герои Эдит Несбит летали на ковре-самолете, путешествовали во времени и говорили с магическими существами, но оставались при этом детьми эдвардианской эпохи. Дети К. С. Льюиса жили, безусловно, Здесь, но проходили в волшебную дверь и оказывались Там. Волшебные двери – важный элемент традиции. Устойчивый образ, который для настоящего фэнтези намного важнее, чем целая толпа ведьм и драконов, использован в начале «Бандитов времени» Терри Гиллиама, где рыцарь в полном доспехе галопом выезжает из гардероба в обычной комнате обычного мальчика. Кей Харкер Джона Мейсфилда, герой романов «Люди полуночи» и «Ящик наслаждений», вообще не нуждался в двери. Он просто видел магический мир, переплетающийся с нашим, и существ, которые жили между двумя мирами. Писатели вроде Дианы Уинн Джонс и Алана Гарнера позволяют своим героям путешествовать в волшебный мир и из него. В наш мир, увиденный с точки зрения Честертона.

Лучшие писатели не пишут миленькое фэнтези с фокусами. Они меняют правила, на которых стоит мир, и пишут очень осторожно, не нарушая новой логики. Гоблинов, волшебников и магии уже недостаточно. Мы про них всё знаем. Теперь нам интересно, как волшебники справятся с генетически модифицированными драконами и что гномы будут делать с расовой дискриминацией эльфов. Мы снова возвращаемся к Честертону. Возможно, чтобы понять этот мир, надо взглянуть на него из другого.

«Гарри Поттер» лежит в русле этой традиции. Строго говоря, в этих книгах не так много новых элементов – для тех, кто знаком с детским фэнтези. Юные колдуны и ведьмы и раньше ходили в школу. Но это не имеет значения. Так работает жанр. Если бы он работал по-другому, в мире была бы только одна книга про машину времени. В большинстве детективов есть сыщик, преступление и преступник, а большинство тортов печется примерно из одних и тех же ингредиентов. Важен повар. Приготовь всё правильно, добавь воображение, чутье и большую ложку удачи, и получится редкая и ценная вещь. Жанровая книга, вышедшая за пределы жанра. «Гарри Поттер» приготовлен прекрасно.

Из «Размышлений о Средиземье» под ред. Карен Хабер, ноябрь 2001 года

Гм. Когда этот текст впервые был опубликован, американские критики заявили, что в моих жалобах на отношение критиков (других критиков, разумеется) к «Властелину колец» слишком много популизма.

Они неправы. Да, у Толкина много поклонников в академической среде, но в Великобритании вплоть до недавнего времени у лондонских медиакратов считалось нормальным принижать Толкина и «дураков», которые его читают. Потом появились фильмы, которые стали очень популярны, и брюзжание попритихло.

Этот текст был написан до выхода фильмов.

«Властелин колец» – культовая классика. Я это точно знаю, потому что читал об этом в газетах, видел по телевизору и слышал по радио.

Всем известно значение слова «культовый». Это оскорбительное слово. Оно означает «необъяснимо популярный, но не достойный этого». Его употребляют стражи единственного истинного пламени по отношению к тому, что нравится неправильным людям. Второе значение этого слова – «маленький, замкнутый, недоступный чужим». Еще оно ассоциируется с прохладительными напитками в Джонстауне.

У «Властелина колец» больше ста миллионов читателей. Сколько еще нужно, чтобы лишиться статуса культового? Или побывав культовым – то есть родившись с каиновой печатью, – уже никак нельзя стать полноценной классикой?

Последние пару лет в дело вступила демократия. Британская сеть книжных магазинов провела опрос на тему любимой книги Англии. Это оказался «Властелин колец». Вскоре после этого другая сеть выясняла любимого автора, которым оказался Дж. Р. Р. Толкин.

Критики придирались – ожидаемо, но всё равно странно.