Черти, наконец, замолчали и все до одного уставились на Стаса выпученными глазами. Молчанова, пожевав недовольно губами, буркнула что-то вроде «Расходилась тут…интеллигенция недобитая…» и, обогнув Стаса, скрылась в подъезде. Черти все как один заржали и продемонстрировали ему неприличные жесты.

Что Молчанова хотела всем этим сказать, художник так и не понял.

«Все мы в душе немного Раскольниковы… иногда», — раздраженно глянув вслед старушке, подумал интеллигент.

То ли очередное появление чертей так подействовало, то ли что-то еще, но тут Стасу неожиданно вспомнился самый первый случай, когда он встретился с нечистью. Тогда, проснувшись после празднования Нового года, он увидел на мольберте черта, который ковырялся в зубах зубочисткой. Моментом протрезвев, Стас бросился за ним с ботинком и за несколько минут превратил холостяцкую квартиру в нечто, очень схожее со свалкой. Чертик, с грацией кошки увернувшись ото всех ударов, на прощание испортил воздух и растворился в стене. Потрясенный до глубины души Стас даже опохмелиться после такой встречи не решился, хотя голова раскалывалась жутко. Более того, несколько дней он, что было для художника нехарактерно, вообще не пил.

К врачу Стас не пошел, все-таки решив, что «рассосется как-нибудь само». Однако черти «рассасываться» не пожелали а, наоборот, начали появляться все чаще и вести себя все более нагло. Стас отчаялся уже до такой степени, что решил прибегнуть к услугам отечественной медицины.

Собственно, сейчас Стас как раз и собирался посетить районную поликлинику. Выбросив из головы неприятный случай с Молчановой, он направился к ближайшей атобусной остановке.

…Врач-нарколог сидел за столом с опухшей физиономией и поддерживал рукой голову. Лицо его было красное, а глаза стеклянные.

«Видимо, тоже вчера что-то праздновал», — подумал присевший на стул Стас.

Врач тяжело вздохнул и скрипучим голосом произнес:

— На что жалуемся?

Стас замялся. Он не знал с чего начать и боялся, что его примут за шизофреника. Жаловаться на себя? Так он ничего такого особенного не сделал. Ну, пил, да, но не так, чтобы уж очень! Многие пьют куда больше, и хоть бы что! Жаловаться на черта? И вовсе бесполезно, так как он понятие абстрактное и с него взятки гладки.

— Ну, говорите, говорите, — пробурчал врач.

— Я видел черта, — решился Стас.

— Как это произошло? — доктор воспринял эту сенсационную новость как-то спокойно и начал что-то писать в медицинской карточке. Возможно, ему несколько раз на дню приходилось выслушивать подобные сообщения и очередное не вызвало в нем никаких эмоций. Зачастую люди на работе привыкают к таким вещам, которые простому человеку кажутся особенными. Привыкший к сладкому кондитер, возможно, с большим удовольствием будет грызть обычный сухарь, чем поедать сладкий бисквит. Вот и этому доктору, по всей вероятности, эти черти уже надоели до «чёртиков». Поэтому-то он и не удивляется.

Однако надоели или нет, но лечить больного всё равно надо. Хотя здесь, как тараканов, дихлофосом и не вытравишь. Уже потому, что такого дихлофоса для чертей ещё не придумали.

— Первый раз я его увидел, когда проснулся после встречи Нового года.

— Значит, вы накануне этого принимали спиртные напитки? — с вопросительно-утвердительным тоном произнёс врач. — Сколько примерно выпили?

Стас уже давно перестал считать выпитые рюмки. Это было интересно делать в студенческие годы, когда более полно хотелось узнать возможности своего организма. Теперь же в этом необходимости не было. Он пил столько, чтобы чувствовать себя хорошо. Бывали, конечно, иногда переборы, но этого не случалось во время больших застолий.

— Как обычно, — замялся Стас. — Я не засекаю. Просто смотрю по состоянию.

— Ну, всё же? — нарколог продолжал писать и, задавая вопросы, в сторону Стаса не смотрел.

— Ну, граммов триста водки и фужер шампанского.

Доктор перестал делать записи и посмотрел на пациента.

— А до этого сколько дней пили?

— С неделю вообще не пил, — пожал Стас плечами. — На работе аврал был. Заказчик требовал закончить оформление к Новому году.

— А после, я так понял, еще было что-то подобное? — врач внимательно смотрел в глаза сидящего напротив человека, пытаясь уловить в них ложь.

— В смысле аврала? — переспросил художник, но потом спохватился. — Да, было. Три или четыре раза. Но тогда я ничего не употреблял, разве за исключением последне… предпоследнего. Тогда выпил примерно полбутылки портвейна.

Опустив глаза, он стал рассматривать свои руки.

Врач пару секунд заворожено смотрел на пациента, а потом, очнувшись, спросил:

— Так кем вы работаете?

— Я художник.

Доктор повернул голову к окну и забарабанил по столу пальцами.

— Что-то не так? — поинтересовался Стас. Он видел, что врач находится в замешательстве.

— Да нет, все в порядке, — тот протянул рецепт. — Пропейте курс и снова приходите ко мне.

— Спасибо, — Стас встал из-за стола и направился к двери.

— Да! — вдогонку раздался голос доктора, — Спиртное во время лечения ни в коем случае не принимать.

Отоварившись лекарствами, Стас не стал откладывать в долгий ящик начало курса и прямо в аптеке принял первую дозу. Домой шёл пешком, никуда не торопясь. Мимо куда-то спешили люди и машины. Город постепенно отходил от очередного праздника и одновременно начинал готовиться к следующему. На столбах и заборах вместо разнообразных объявлений появились лики с икон. Стас на все это смотрел с легкой неприязнью. Ну, понятно — праздник, но для этого совсем не нужна рекламная компания. Хотя, если здесь замешана торговля, то ей абсолютно по барабану, на чем раскручивать свои товары. Лишь бы покупателю лишний раз напомнить, что на носу очередной повод, чтобы раскошелиться.

Подходя к своей двери, Стас понял, что возникшее после появления чертей чувство неприязни к своему жилищу к груди не подступает. Он спокойно открыл замок и уверенно вошел в прихожую. Почему-то захотелось разуться. Он скинул обувь, достал из-под тумбочки смятые, покрытые пыльютапочки и по давно не мытому полу прошел на кухню. Там все было именно так, как и утром или так, как вчера, или как в любой из дней нескольких последних лет.

Стас взял тряпку, лежащую у края раковины, как следует смочил ее водой из-под крана и прищуренным взглядом огледел покрытую пятнами столешницу. Уже через пять минут та сияла первозданной чистотой завода-изготовителя. Художник отступил на шаг и с удовольствием оглядел дело своих рук. Потом он принялся за тумбовый стол, подоконник и саму раковину, которая сейчас имела цвет бронзового памятника вождю мирового пролетариата.

Через полтора часа кухня сияла чистотой. Стас, радуясь достигнутому результату, любовался восстановленным порядком. Он был уверен, что так теперь будет всегда. С огромным желанием продолжить уборку прошел через темный коридор в комнату. И тут его посетило разочарование. Окинув взглядом небольшое помещение с