Шевальер, ловко устроившись в дамском седле, неспешно трусила на караковой кобылке нам навстречу в сопровождении своих егерей, четырех усатых мужиков в возрасте. И, к моему удивлению, пребывала эдак на пятом-шестом месяце беременности. Или около того. Зеленое платье и меховая безрукавка совсем не скрывали аккуратного животика.

Интересно девки пляшут. Неужто Феб отметился? Точно он. Аи да хват! Да и девчонка не дура — подцепить на крючок самого короля. Похвально, похвально, ничего не скажешь. Я понял, что девица далеко пойдет, еще тогда, когда узнал, как она ловко кинула своего папеньку.

— Шевальер… — Не слезая с седла, я склонился в поклоне, обмахнув перьями берета круп жеребца.

— Ваше сиятельство… — Аиноа ответила мне коротким кивком. — Надеюсь, дорога была к вам милостива?

— Хвала Деве Марии, шевальер. Рад вас видеть в здравии…

Аиноа недовольно наморщила лобик и, положив руку на округлившийся живот, пробурчала:

— Чувствую себя толстой и неуклюжей, как жаба. Вдобавок все словно сговорились, кудахчут словно квочки надо мной, едва вырвалась от них проехаться верхом. К счастью, живот не мешает стрелять из лука… — Она указала на двух убитых ланей, притороченных к седлам егерей. — Так что вы вовремя, сир, сама запеку для вас кострец с овощами.

— Ваши охотничьи и кулинарные таланты под стать вашей красоте, шевальер… — Я не преминул щегольнуть куртуазностью. — С большим удовольствием полакомлюсь.

— Вы мне льстите, сир… — Аиноа довольно улыбнулась. — Тогда не будем медлить, поскорей вернемся в коммодорию. — И, разворачивая кобылу, как бы невзначай бросила: — А вы пока поведайте, как там дела в Памплоне.

«Ага… — про себя улыбнулся я. — Если тебя и интересует наваррский двор, то только в контексте его хозяина. Ну что же, дама д’Эрбур, с удовольствием удовлетворю ваше любопытство…»

— Государь в полном здравии, не далее как перед моей отправкой в дорогу упоминал о вас, шевальер… — Я достал из седельной сумки футляр для писем и с легким поклоном передал женщине. — И передал со мной личное послание…

Аиноа быстро цапнула тубус, уже ухватилась за печать, чтобы сорвать ее, но потом справилась с собой и убрала футляр. И, тщательно скрывая свою заинтересованность, поинтересовалась у меня:

— У нас здесь поговаривают, что идут переговоры о браке государя с португальской инфантой?

— Мне ничего об этом не известно, шевальер… — лихо соврал я.

На самом деле эти переговоры уже успешно закончились. Графиня Седубал изначально предназначалась Саншо Одноглазому, инфанту Кантабрийскому, но за него Феб отдал свою сестру Каталину, а сам решил взять в жены рекомую даму. Естественно, ни о какой любви с первого и даже десятого взгляда даже речь не идет, брак состоится исключительно по расчету, как это всегда водится среди венценосных особ. Франциск отказывается от короны Альгарве, коя и так больше ритуальная, чем реальная, а взамен получает Азорские острова, порт Седубал на побережье и право торговать с Африкой под португальским флагом. Но всего этого шевальер знать не надо, во всяком случае — не из моих уст.

Так, за разговором, мы вскоре добрались до шато Дюртубийе. Надо сказать, с моего последнего появления в этих местах замок стал выглядеть гораздо презентабельней. Обновили машикули, отремонтировали герсу, перестроили подъемный мост и еще много чего по мелочи подшаманили. Видимо, назначение замка коммодорией ордена Горностая пошло ему на пользу.

Проследив, как разместили личный состав, я прямым ходом направился смывать с себя дорожную пыль. Шевальер любезно уступила мне свою личную мыльню. Как только переступил ее порог, следом за мной ввалились две крепкие румяные девки, честно говоря, не особо изысканной красоты, но вот прямо кровь с молоком, такие, каких сразу ущипнуть за бочок хочется.

— Я Луиза, ваше сиятельство… — Та, что поносастей, игриво хихикнула и, присев в легком книксене, поставила на столик большущий поднос с кувшинами, стаканами и плошками с разными заедками.

— Я Фелиция… — Вторая, губастенькая, с носиком поменьше, но тоже весьма немалым, после поклона уложила на лавку кипу льняных простыней.

А потом, расплывшись в лукавых улыбках, обе хором пропели:

— Мы поможем вам принять ванну, сир…

Я хмыкнул, налил себе в стакан вина, ухватил кусман сыра и спокойно бросил девкам:

— Тогда чего стоим? Платья долой. И воды подлейте погорячей…

Девицам не пришлось приказывать дважды. Весело хихикая, они мигом разоблачились до рубашек, раздели меня и, бережно поддерживая за руки, усадили в здоровенную деревянную лохань, покрытую простыней, дабы задницу от заноз уберечь. А потом и сами в нее угнездились.

В общем, шевальер Аиноа, дама д’Эрбур, прекрасно знала, как угодить ближнику своего зазнобушки. Обожаю умных женщин.

Забегая вперед, скажу, что девки очень быстро выдраили меня до скрипа, но ко второй части Мерлезонского балета, так сказать, к десерту, мы приступить не успели. Едва Луиза взяла «быка за рога», как в коридоре послышались чьи-то поспешные шаги, а потом в дверь мыльни заполошно затарабанили.

— Какого черта надо? — рявкнул я в сердцах.

— Сир… — ответил мне голос моего эскудеро Клауса. — В гавань Сибура вошли два больших военных нефа франков…

Я с чувством выругался.

— Так, девы, отбой, живо вытираем и одеваем меня…

Уже через пятнадцать минут я стоял на донжоне и рассматривал в подзорную трубу бухту. Вход в нее перекрывали два здоровенных нефа под белыми флагами. Королевских лилий на них с такого расстояния не было видно, но в том, что это посудины франков, сомневаться не приходилось. И в том, что они пришли за мной, — тоже.

«Ну да… Всю зиму „Виктория“ здесь стояла, франки прознали и пригнали военные корабли, едва открылась навигация. Большие, как бы не под тысячу тонн водоизмещением… — размышлял я про себя. — Пушек, к счастью, нет, но другой стреляющей машинерии хватает. Вон и баллисты с требушетами на носовых и кормовых площадках. И самое пакостное, очень умно встали. Бухта маленькая, маневрировать придется на веслах, пока будем ловить ветер парусами, станем прекрасной мишенью. Даже если