– Вот и займись благотворительностью.

В то время в Солсбери было немало благотворительных заведений: Коллегия матрон на соборном подворье, богадельня Эйров, странноприимный дом Хасси, дом призрения Блечинденов, – которым покровительствовали все уважаемые жительницы Солсбери.

– Нет, это все не то… – вздыхала Джейн.

– А чем же еще заняться в Саруме? – удивлялась мать. – Да и с какой стати?

Джейн не знала, что ей ответить.

После смерти матери Джейн подумывала уехать к брату в Индию… или лучше к дядюшке-миссионеру? Впрочем, от поездки в Африку ее все отговаривали.

А теперь у Джейн появился новый кумир – Флоренс Найтингейл.

На тумбочке у постели Джейн лежали два томика стихов: поэмы Уильяма Вордсворта и сонеты Элизабет Баррет-Браунинг.

Ты спрашиваешь, как тебя люблю я?

Всей глубиной души, всей высотой,

Когда над повседневной суетой

В мечтах она возносится, ликуя…[57]

Все сонеты Джейн помнила наизусть, равно как и романтическую историю замужества поэтессы – эпистолярное знакомство с поэтом Робертом Браунингом, тайное венчание, бегство в Италию…

«Ах, если бы меня кто-нибудь отсюда тайно похитил!» – со смехом признавалась себе Джейн.

Утреннее солнце согревало древние камни собора; на лужайке певчих с деревьев облетала листва. На первом этаже особняка деловито сновала горничная Лиззи.

Джейн сладко потянулась – вставать не хотелось, но придется. Надо принять решение, пока не прошел запал. Что делать? Поехать в Лондон? Поездом? А когда? Ох, как же все сложно…

Лиззи постучала в дверь, внесла в спальню поднос с почтой.

Джейн, не дожидаясь, пока за горничной закроется дверь, торопливо вскрыла послание брата из Индии.

Любезная моя сестра!

Меня очень тревожит, что с кончиной нашей милой матери ты осталась в Саруме совсем одна. Мы с Гарриет будем очень рады, если ты приедешь к нам погостить хотя бы на полгода. Дети жаждут с тобой познакомиться – заранее предупреждаю, не смей их разочаровывать, мы их запугали рассказами о строгой тетушке. Переме на обстановки наверняка пойдет тебе на пользу; вдобавок в нашем достойном обществе много приличных молодых людей, которые… Прости, я замечтался.

Военная кампания в Крыму благоприятно повлияла на наши дела. Как тебе известно, округ Хугли славится огромными джутовыми плантациями; джут пользуется большим спросом в Америке, где у нас его закупает фирма «Брэдли и Шокли» – как тебе такое совпадение? Так вот, из-за войны в Крыму поставки русского льна и пеньки в Данди прекратились, и тамошние промышленники перешли на джут – теперь мы только туда его и отправляем, и наши доходы непрерывно растут. Однако об этом лучше рассказывать при личной встрече. Приезжай скорее, все своими глазами увидишь…

Дальше Джейн читать пока не стала. Милый Бернард! Старший брат, вот уже десять лет живший в Индии, всегда присылал обстоятельные послания, полные рассказов о делах и политике. Но сейчас ей письма читать некогда, надо побыстрее принять решение…

Джейн быстро оделась, вышла на соборное подворье и направилась в клуатр, где, как всегда, царили тишина и покой. В честь восшествия на престол королевы Виктории епископ Эдвард Денисон посадил на центральной лужайке два ливанских кедра; с тех пор саженцы превратились в высокие деревья с раскидистыми кронами, отбрасывавшими рябые тени на могильные камни. В этом году архитектор Генри Клаттон начал реставрационные работы в клуатре и в здании капитула. Джейн вошла в восьмиугольный зал полюбоваться отреставрированными барельефами с изображениями библейских сцен. Недавно каменщики, подправляя кладку стен, обнаружили здесь горсть монет шестисотлетней давности, времен Эдуарда I.

Решение давалось Джейн с трудом. Что делать? В Крым ее не взяли, посоветовали пройти обучение в больнице, но ведь на это уйдет несколько лет… Хочется ли Джейн стать сиделкой или медицинской сестрой? Может быть, лучше и впрямь уехать в Индию, там так интересно! Или остаться в милом сердцу Саруме? Здесь у нее столько знакомых и задушевных подруг…

Джейн терзали сомнения. Она неторопливо пересекла клуатр и вошла в собор.

На стене висело потрепанное знамя Уилтширского пехотного полка. Скромная табличка гласила, что оно побывало в сражениях в Сицилии (1806–1814), в Соединенных Штатах Америки (1814–1815) и было утеряно во время бури на реке Ганг в 1842 году, однако найдено спустя восемь месяцев; в собор полковое знамя передали в 1848 году.

Джейн с волнением разглядывала выцветшее полотнище, напомнившее ей о воинской доблести и славе, о Крымской войне, о храбрости и отваге, о служении на благо империи… Внезапно ей стало неловко за свое беззаботное, легкое житье.

Старое полковое знамя и двадцатитрехлетняя девушка…

И тут Джейн вспомнились строки из любимой поэмы Вордсворта:

…В ореоле славы мы идем

Из мест святых, где был наш дом![58]

Ореол славы… В воображении Джейн возникли неведомые далекие края и героические подвиги. Она должна пожертвовать собой, посвятить себя служению на благо империи!

И Джейн поспешно отправилась домой – писать письма в больницы.

Джозеф Портерс, склонив в голову, пристально разглядывал водосток.

– Империя – залог прогресса и успеха, сэр! – энергично воскликнул Эбенизер Микельтуэйт, поверенный лорда Фореста.

– Да-да, разумеется, – рассеянно кивнул Портерс и осведомился: – Так что мы будем делать с водостоками и этими домами?

– А зачем с ними что-то делать? Они надежны и крепки, как банк Англии, сэр.

– Ах вот как! По-моему, это рассадник заразы. Того и гляди снова эпидемия холеры начнется.

Микельтуэйт исподлобья поглядел на собеседника: восторженная речь о будущем империи не принесла желаемого результата – Портерс упрямо возвращался к обсуждению водостоков.

– Предложенная вами перепланировка кварталов обойдется слишком дорого, – заметил поверенный.

– Ничего страшного, все расходы возьмет на себя город, – возразил Портерс.

– Не все, а только часть. Вдобавок придется увеличить муниципальный налог.

Они беседовали посреди одного из кварталов, у канавы, где собирались сточные воды с сорока близлежащих дворов; густая черная жижа стояла вровень с бортами водостока, даже зимой источая тяжелое едкое зловоние.

– Это не вода, а одни нечистоты.

– Между прочим, поблизости недавно колодец пробурили, обнаружили минеральный источник, – напомнил Микельтуэйт.