– Мы! – гневно выпалила Кира.

– Что? – не понял ее Бирк.

– Мы подберемся к нему, а не ты лично, – пояснила она с вызовом.

– Ну да… мы, – отстраненно произнес Бирк, судя по реакции, его не интересовали такие тонкости.

†††

– Андрон Маркович! – воскликнул Иван, открывая дверь кабинета полковника. – Нам прислали видеозапись инцидента в тульском музее, которую сделали за месяц до происшествия.

Он подошел к рабочему столу и придвинул к себе компьютерную клавиатуру. Длинные пальцы проворно застучали по клавишам. На экране появилась запись, на которой молодой человек в бейсболке сидел на кушетке напротив картины. Спина прямая, поза кажется слишком напряженной. В углу зала стоит работница музея, она не смотрит на посетителя. Ведет себя вполне естественно, будто его присутствие ее не тревожит.

– Запись сократили, на самом деле он так просидел около часа.

Затем работница музея посмотрела на часы и вышла из зала. Мужчина в бейсболке тут же «ожил». Движения слаженные, продуманные, отточенные до автоматизма. Он скидывает куртку, поднимает футболку, вокруг туловища обмотана ткань.

– Это холст. Он свернул его в несколько слоев, – пояснил Свиридов.

Развернув холст, посетитель подошел вплотную к картине и пропал из вида камеры.

– Вот что он сделал, – следователь поставил запись на паузу и вывел на экран фотографию, на которой поверх золотой рамы была приклеена скотчем картина-абстракция с черным фоном, – затем он возвращается на место.

Иван запустил запись. Мужчина в бейсболке отходит на три метра от картины и делает несколько фотографий.

– Чудик какой-то, – буркнул полковник.

– Тульские следователи допросили смотрительницу музея, она сказала, что этот парень за последний месяц приходил в музей трижды. Просто сидел, рассматривал картины часами, потом уходил. Вел себя тихо, с сотрудниками музея был вежлив, иногда делал зарисовки, но прятал, когда кто-то из работников пытался их разглядеть. Приходил всегда утром, а к обеду исчезал. Как только работники музея поняли, что мы его подозреваем, вспомнили, что этот парень несколько раз беседовал с Поликарповым Арсением Игнатьевичем, в прошлом скульптором по профессии, сейчас пенсионером. Год назад он устроился в музей куратором.

– Однофамилец или родственник?

– Как выяснилось, дедушка нашей последней жертвы Поликарпова Евгения.

– Вот и связь! – выпалил Лимонов и, заложив руки за спину, зашагал взад-вперед по кабинету.

– А самое главное: Арсений Игнатьевич, по словам родственников, уехал к другу во Владимир – первое место преступления. Но когда пропал внук, до него не смогли дозвониться. После того как нашли Евгения, дочь Арсения Игнатьевича забила тревогу, дозвонилась в квартиру друга отца, но тот сказал, что Арсений до него так и не доехал. Позвонил с дороги и сказал, что плохо себя почувствовал, и вернулся обратно. Друг предложил помощь, но тот отказался, сославшись на то, что позвонит дочери, и та все организует. Тульские коллеги обзвонили все больницы и поликлиники, Поликарпов в медучреждения не обращался.

– Так что ж получается? Его похитили? Это наша следующая жертва?

– Может, жертва, может, нет, черт его знает, – почесал затылок Иван.

– У Караваджо есть картины, в сюжете которых могут использоваться старики?

Свиридов ввел в поисковике запрос и начал просматривать страницу за страницей.

– «Жертвоприношение Исаака» – один старик, «Призвание апостола Матфея» – три старика, «Распятие Святого Петра»… да их тут множество. И мы не знаем, будет ли это одиночный портрет или групповой.

От мысли, что Отверженный в следующий раз может представить групповой сюжет, полковник побелел.

– Я просмотрел профайл на Отверженного, сопоставил с тем, что Бирк говорил в тульском музее про картины Караваджо. Возраст, телосложение, пристрастие к живописи и скульптуре. Думаю, парень с черной картиной и есть наш убийца.

Полковник рванул в конференц-зал, Свиридов поспешил за ним. На одной из стен висела карта западной части страны.

– Пройдемся по его маршруту, – предложил Лимонов. – Он приезжает во Владимир. Каким-то образом узнает про убийство Власюк, крадет голову, а на третий день выставляет на передвижной выставке. Затем едет в Рязань…

Иван пометил два города красным маркером.

– …похищает из хосписа Довлатова, держит двое суток, выставляет в музее. Дальше Тула. Такая же схема, только временной промежуток сокращается. Похищает Поликарпова в десять вечера, а убивает уже к полуночи и тут же выставляет в музее. Что мы из этого можем извлечь?

– С головой Власюк ему было не сложно. Мог хранить в холодном месте и ждать ближайшей выставки. С Довлатовым пришлось попотеть. Он не смог его контролировать, применял неоднократно электрошокер, и тот умер. Поэтому Поликарпова он похищает непосредственно перед воплощением задуманной картины.

– Я согласен с Бирком, не похоже, что он их хватает случайно. Он знает, где и кого искать, а значит, едет в новый город уже с намеченной жертвой и сюжетом, для которого он ее подыскивал.

†††

Когда машина подъехала к белоснежному зданию с пурпурной вывеской «Загородный клуб Элегия», Кира взглянула на часы Бирка. Стрелки показывали полночь.

– Сегодня вход только для пар, но Сото будет с нами на связи. – Бирк протянул ей наушник телесного цвета.

Кира в очередной раз упрекнула себя за халатность. Она так была увлечена сборами, что не удосужилась уточнить, куда конкретно они едут.

Задняя пассажирская дверь распахнулась, и к ней потянулась мускулистая загорелая рука в белой перчатке. Кира подала руку и вышла из машины. Перед ней предстал улыбающийся молодой мужчина в черных брюках, белой рубашке и бабочке.

– Добро пожаловать! – любезно произнес он с загадочным видом. Жестом показал на лестницу, устланную красной ковровой дорожкой.

Опираясь на трость, Бирк обошел машину и подставил ей руку.

Хромота Бирка стала настолько явной, что ему тяжело было подниматься по лестнице.

– Кира, соберись, – жестко произнес он, почувствовав ее растерянность. – От тебя сегодня многое зависит. Не подведи меня.

– Что от меня требуется?

На последней ступеньке он остановился и притянул ее к себе. Кира поняла, что это не приступ показной нежности, ему нужна передышка.

– Здесь соберутся люди, которых не так-то просто обмануть, – поспешно зашептал он ей на ухо, делая вид, что целует ее в шею. – Придется сильно постараться, чтобы наша легенда выглядела правдивой. Я выполняю свою часть сделки, теперь тебе нужно доказать, что ты в силе выполнить свою.

Блеск в глазах и испарина над губой говорили о его перенапряжении. Кире захотелось его успокоить, и она закивала.

– Хорошо. – Рука Бирка потянулась в задний карман брюк, он выудил платок и протер лицо. – По ходу я буду тебя инструктировать, не отвечай открыто. В каждом углу натыканы камеры, у них есть лип-ридеры – специалисты, читающие по губам.

– Куда мы приехали, Расмус? Что это за клуб?