– Ты снова пропал, – упрекнула Родиона Влада.

– Я же говорил тебе, у меня сложная полоса.

– А я в твои полосы не вхожу?

Вот те раз! Что это ей вздумалось затронуть довольно щекотливую тему?

– Входишь, – сказал он. – В свободное от полос время.

Это оскорбительная позиция по отношению к женщине, мечтающей быть единственной проблемой в жизни мужчины, с которым она спит не из меркантильных соображений, а исключительно по зову души и сердца. Родион полагал, на первом месте у нее тело, ее тело, как и у него, но сегодня девушку повело на банальную лирику. Краем глаза он заметил подергивание губ, означавшее обиду до слез, сейчас ему не нужны сотрясения, и он поспешил напомнить ей:

– А ты не в свободное время встречаешься со мной?

– Я встречаюсь, когда ты этого хочешь. Тебе не приходило в голову, что все свое время я готова отдать тебе?

Ему? Не приходило. Кажется, она надумала заявить права на него? Ну и дура. Раньше Влада вела себя скромнее, разумеется, исключая постель, а права качать, как и истерическое состояние в себе выращивать, не в ее духе. Наверное, когда-то это должно было случиться, но сегодня не самый удачный момент выбрала Влада для выяснения отношений, впрочем, при любых обстоятельствах удачного момента не будет, ибо сама тема неудачная. В планах Родиона не стоял пункт расстаться с нею, к тому же не исключено, что внезапный приступ лирики явление временное и вызван он редким в последнее время сексом с ним.

– Понимаю, ты скучаешь, как и я, – сказал он мягко, чтобы не заводить ее, заодно предлагая тарелку с бутербродами-канапе. – Ну, хочешь, прямо сейчас уйдем в загул? Здесь вон сколько места, здание не освоено, отыщем пустующий уголок и…

– Тут везде камеры слежения, – остудила Влада его пыл, но сомлела, будто прелюдия в разгаре, эдак выдаст его и себя. – Прихвостни моего мужа выложат ему запись через десять минут.

– Ну вот, видишь. Давай сменим тему, обсудим наше положение позже.

К ним подкатил колобок по фамилии Чепель – муж Влады и владелец этой стеклянной башни, которую он собрался сдавать в аренду:

– Как тебе открытие, Родион?

– Блестяще, – натянул тот улыбку, поглядывая на любовницу с опасением. – Но больше меня потряс этот храм, просто нет слов.

– Площадь берешь? – подхватил Чепель.

– Я не решаю один, но, полагаю, возьмем.

– Поторопись, а то лучшие места разлетаются, как горячие пирожки. Извини, мне положено всем уделить внимание… Влада, ты что такая пасмурная? Развлекай гостя, пригласи потанцевать, что ли.

– Действительно, – оживилась она, – идем, Родион, танцевать?

– Не любитель я топтаться… – начал было тот отказываться, однако муж Влады, не подозревающий о ветвистых рогах на своем челе, не принял отказ:

– Хочешь обидеть Владу и меня? Иди, иди, а то своим скучным лицом ты огорчаешь меня и наводишь тоску на гостей.

– Ну, хорошо, – сдался Родион, выпил бренди и пошел с дамой к танцующим парам, Чепель покатился дальше. – Дорогие пирожки у твоего мужа, заломил аренду… будто выстроил свое «сити» в центре Парижа.

– А твоя пьянчужка вцепилась в стакан, – с коварной усмешкой сказала Влада, в ее тоне он уловил чуть заметные нотки раздражения.

– Да пусть пьет, – пожал плечами Родион.

– Скажи, что тебя держит возле нее?

Нет, у Влады башню снесло, раз надумала достать его!

– Какая муха тебя сегодня укусила? – зло процедил Родион. – С чего ты решила сейчас и здесь зацепиться? Ни Лиза, ни твой муж не помеха нашим встречам, что же еще тебе надо?

– Тебя. – О, голосок задрожал, это плохой признак. – Да, тебя. Целиком и полностью. Неужели ты не понимаешь, что я ревную, когда вижу вас вместе? И когда не вижу тебя, тоже ревную. Мне надоело обманывать, я хочу счастья.

Кто ж его не хочет, счастья-то? Но все понимают сей неуловимый суррогат из романтического идиотизма и клинического оптимизма далеко не одинаково. Родион скрипнул зубами, но чтобы из ее шизофренических идиллий не вышел прозаический скандал, который очень помешает ему, он предложил:

– Прошу тебя, давай не сейчас, а? Ты выпила, способна…

– На все, – поспешила закончить его фразу Влада, давая понять, что она уже на том пределе, за чертой которого ей ничего не страшно.

– Если устроишь скандал, мы расстанемся, – жестко предупредил он.

Слава богу, подействовало, она опустила глаза и вымолвила:

– Не устрою. Когда увидимся?

– Да хоть завтра. Там же. Извини, мне надо к тому господину подойти.

И покинул даму на середине импровизированной танцплощадки. Как он ошибся! Никогда не замечал за ней тривиального бреда влюбленной кошки, секс – это одно, а то, чего она вдруг захотела, – извините. Но пока желательно все оставить на тех же местах, позже он с ней разберется, навешает лапши на уши, не поможет… в этом случае она сильно пожалеет.

Тем временем Влада поедала глазами Светлану. Нарыв давно созрел, нуждался в лечении, ей действительно противно обманывать, муж осточертел, двойная жизнь истощила нервную систему, а причин, чтобы продолжать в том же духе, она не видела. Что может быть проще – сойтись двум людям, которые без ума друг от друга? Что мешает? Неужели между ними стоит эта заурядная выпивоха со скверным характером скандалистки? А почему бы не использовать натуру дебоширки в своих целях?

Светлана слонялась по залу, рассматривая выставку картин – нелепых и заумных. Нет, кое-что на стенах радовало глаз, но не более, этого «кое-что» имелось в наличии крайне мало. В сущности, не картинами увлеклась Светлана, в ее-то положении любоваться живописью – слишком большая роскошь, а приглядеться, где тут выходы, которые, может быть, вскорости пригодятся, если Марат отвлечется. Но он тупо выполнял задание – не отходил ни на шаг от Светланы, картины ему до фонаря вместе со столбом, на котором тот висит. У нее чесотка начиналась, когда она чувствовала за спиной его биополе.

– Лиза, привет.

Светлана повернула голову, к ней подошла та самая брюнетка, с которой общался старший урядник. Что оставалось? Только улыбку надеть.

– Прекрасно выглядишь, будто не побывала в аварии, – начала с комплимента Влада. – Присядем?

Светлана согласно кивнула, сейчас она готова хоть с чертом вести светскую беседу, конечно, в одностороннем порядке, лишь бы что-то выяснить о Лизе. Но Марат! Женщины присели на диван у стены, а он встал рядом!

– Ты так и будешь здесь стоять? – возмутилась Влада.

– Постою, – невозмутимо сказал Марат, глядя куда-то в сторону.

– Что-что? – хохотнула Влада. – А ну-ка, отошел. Дай поговорить.

– Лиза не говорит после аварии, – предупредил он. – Она молчит.