Родион повернулся к Светлане всем корпусом, его перекосило от злобы, а фраза так и вовсе зловеще прозвучала:

– Лиза, я тебя предупреждал. Я с тобой по-хорошему, но ты не ценишь доброту, извини, сама виновата.

В то же время мужчина по фамилии Лисовский, преследовавший Светлану весь вечер и давший ей трубку, вышел из центра, где было шумно, и проводил взглядом отъезжающий автомобиль Родиона. В руке он держал телефон. Наклонив голову, он выбрал номер и нажал на вызов.

– Алло, Леша, это Лисовский, у меня к тебе просьба. Только что с моего телефона отправили сообщение, ты не мог бы выяснить, кому и что там написано… Да, это очень важно, тем более твое ведомство имеет право просмотреть информацию. Леша, если надо кинуть, я кину, сколько скажет начальник… Хорошо, завтра подъеду. Пока.

Лисовский сунул трубку в карман и поднял плечи, будто отвечая на свой же внутренний вопрос: ничего не понимаю.

Больше со Светланой не церемонились, ее практически тащили к комнате Гена и Марат, один из них наступил на край платья, подол оторвался от лифа под грудью. Втащив в комнату, ее швырнули на диван. Появился старший урядник, руки он держал в карманах, остановился на середине, бросил через плечо Тарасу:

– Зови Жорика, он тоже пригодится. Итак, Лиза, ты потеряла мое доверие. Смелая такая? Или забыла, где доктор? Сейчас получишь любовь по очереди, пока не вырубишься, потом твой труп мы выкинем за городом. Приступайте. Кто первый, кто второй – сами разберетесь.

Светлане не верилось, что они способны на такую мерзость, но когда Гена с Маратом двинулись к ней, она вжалась в спинку и закричала. А голоса-то нет. Одно шипение! И боль в горле адская…

Ее схватили за ноги и плечи, вытянули вдоль дивана, Гена оседлал и начал сдирать платье, которое легко рвалось. Светлана выворачивалась, слезы бессилия лились рекой, а вместо крика раздавалось приводящее в ужас шипение…

Ее не сломило заключение, собственно, Виктория Вадимовна привыкла выживать в тяжелых условиях борьбы за место под солнцем, правда, на свободе и при реальной власти. Она была агрессивна, разговаривала на повышенных тонах, всячески подчеркивая свое превосходство, и, казалось, ничего, а также никого не боялась.

– Без адвоката давать какие-либо объяснения не буду, – заявила Виктория Вадимовна, едва приземлившись на стул в комнате допросов.

– Вы совершеннолетняя, – елейно сказал Стриж, – способны сами отбирать слова и фразы, а также ваш опыт риторика, скрещенного с оратором, поможет не навредить вам.

– Не имеете права лишать меня адвоката и одного звонка, вы нарушаете закон…

– Да что вы! – ухмыльнулся он. – А мне почудилось, это вы забыли законы. Давайте я вам напомню? – Он раскрыл Уголовный кодекс, начал читать: «Похищение человека наказывается лишением свободы на срок от четырех до восьми лет». Пункт второй: «То же деяние, совершенное: а – группой лиц по предварительному сговору и неоднократно…» Это как раз подходит к вам. Далее… «С применением насилия, опасного для жизни или здоровья…» Тоже есть, девушек били, морили голодом в вашем ангаре…

– Склад мне не принадлежит, – вставила она.

Но ее реплика не возымела должного действия, Стриж читал:

– «С применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия…» Ваши сообщники пользовались оружием, стреляли в работников правоохранительных органов, для этого деяния существует особая статья, я потом вам ее зачитаю. Далее: «В отношении заведомо несовершеннолетних…» О, в десятку, четыре девчонки не достигли восемнадцати лет! «В отношении двух и более лиц, а также из корыстных побуждений…»

– Хватит! – рыкнула она.

– Я ж не сказал самого главного. При наличии вышеперечисленных пунктов срок увеличивается значительно. Плюс к этому: принуждение к проституции, насильственный вывоз из страны, торговля людьми…

– Докажите.

– Да мне, в сущности, уже ничего не нужно доказывать, ваши сообщники раскололись, так что колитесь и вы, Виктория Вадимовна.

– Можете начать пытки, против себя я свидетельствовать не буду.

– Пытки никуда не убегут, это мы умеем, – заверил Наговицын, стращая ее. – И выложите как миленькая все-все, даже приврете против себя.

– Для начала у меня вопрос… – Стриж полез в ящик стола, достал фотографию и показал ей снимок. – Вам знакома эта молодая женщина?

Бывает, не ждешь и не надеешься, но вдруг – бац! Он не мог не заметить не только интереса в лице ВиВа, но и некоторого изумления, словно она тоже не ожидала увидеть знакомый портрет. Теперь важно правильно построить диалог, Стриж, постукивая нижним ребром снимка, сказал:

– Я жду, Виктория Вадимовна.

– Чего?

– Сведений об этой молодой женщине.

– А что она совершила?

– Давайте договоримся: вопросы задаю я, а вы отвечаете.

– С моей помощью вы хотите еще кого-то прижать? Не выйдет.

Все ясно, ВиВа знает Светлану, странно, что от девушки открещивались члены группы, но вполне возможно, у них разделение труда, у этих – своя работа, у других – своя, поэтому эти не знают, что делают те. Осталось предложить ей маленький обмен, маленький, но привлекательный.

– Вот мое предложение: вы рассказываете об этой девушке все, что вам известно, а я даю трубу и разрешаю вам сделать один звонок. Идет? – Она фыркнула и отвернула свою сытую физиономию. – А вы все же подумайте. Наша работа закончилась, завтра-послезавтра передадим дело в прокуратуру, те в суд. Подумайте до вечера.

Ее увели, Наговицын подсел к Стрижу:

– Нет, ты понял? ВиВа встречалась со Светланой…

– Да понял, понял, – отмахнулся тот. – Лишь бы вытащить из этой коровы, где держат девчонку, а там пускай откупается. – Зазвонил телефон, Стриж схватил трубку: – Слушаю… Нет, я еще на месте, со мной Наговицын… Понятно… Блин! – кинул трубку в сердцах.

– Что? – насторожился Наговицын.

– В лесопарке нашли труп молодой женщины. Блондинка, по описаниям похожа на Светлану. Поехали.

– Опять мы? Я ведущий специалист по торгашам человеческим мясом, ваши трупы – лишняя нагрузка на мою нежную нервную систему, мне своих хватает.

– Я ж говорил, – рявкнул Стриж, – мне будут сообщать из всех отделов, если найдут труп блондинки… Уй, не дай боже, это Светлана… Поехали!

Лисовский взял из рук Алексея бумажку, развернул ее и прочел вслух:

– «Захар, я в плену. Адрес: Семигорка, ул.». Это все?

Паренек с наивными глазами (но это пока, как заматереет, глаза у него станут другими) работал в следственном отделе, помогал Лисовскому в поисках брата, но тщетно, Филипп будто в воду канул, к сожалению, бывает и так.

– Это весь текст, отправленный вчера с вашего номера, – сказал Лешка. – А что он означает?