— Нет, но я все же собиралась пойти выпить после собрания, нас несколько мам, просто по-дружески… А сейчас, я думаю, мне следует позвонить Кэти и предупредить ее, что мы сильно опоздаем.

— Хорошая мысль!

За эти годы я стала экспертом в семейной стенографии. Это предполагает быстрый и точный анализ ситуаций, когда необходимо экономно подавать правду, для того чтобы сохранить гармонию и избежать дискуссий. Поэтому я рассматриваю свой ответ не как неправду, а скорее как частичную правду. Серая область.

— Я по-прежнему действительно не могу понять, почему ты хочешь быть председателем родительского комитета, Люси. Я никогда не мог представить тебя в качестве члена каких-либо комиссий и, если уж быть до конца откровенным, думаю, способность к организации не твоя сильная сторона, — говорит он, постукивая по рулевому колесу кончиками пальцев.

— Что же тогда является моими сильными сторонами, по-твоему?

— Я считаю, что ты замечательная мать, может быть, немного вспыльчивая иногда, но всегда доступная для своих детей. И в те редкие моменты, когда мы оба просыпаемся в одно и то же время и в нашей кровати нет детей, я по-прежнему действительно люблю заниматься с тобой сексом, — говорит он, глядя прямо на меня. — И еще ты хорошо рисуешь. — Вот об этом я забыла!

Потом он решает поставить компакт-диск. Я чувствую, как кровь начинает пульсировать у меня в висках: все компакт-диски перепутаны. Он берет альбом «Строукс», а внутри — диск «Мистер Мен. Избранное».

— Лучше я промолчу, — произносит Том.

— Когда я вынимаю диск, чтобы поставить другой, я обычно кладу тот, который вынула, в коробку от того, который ставлю, — торопливо пускаюсь я в объяснения, пытаясь разрешить назревающий конфликт.

— Почему же ты не кладешь его обратно в соответствующий футляр?

— Ну, потому что тот занят другим, который я вынимала, чтобы поставить этот!

Том озадачен.

— Рыба на дереве, возможно ли такое? — бормочет он, цитируя любимую строчку Фреда из доктора Сойсса[30].

— Диск «Колдплэй» должен быть в футляре от «Кубка огня», поскольку его я ставила после, — с упавшим сердцем роняю я. И оказываюсь права!

— Тогда где же «Кубок огня»? — заинтересованно спрашивает Том.

— В футляре «Боб Дилан. Лучшее», — уверенно отвечаю я.

— А где же сам «Боб Дилан»? — почти весело осведомляется мой муж. — Где бы он ни был, это похоже на игру «Я положил в сумку»[31].

— Точно! — улыбаюсь я. — Тут действует логическая схема. Это просто. Надо только знать обратную парадоксальную психологию.

— Дэвид Грей, «Белая лестница»! — Том вошел в азарт.

Я думаю всего мгновение.

— В коробке саундтрека «Лев, ведьма и гардероб»! — Так оно и есть.

Все могло бы быть гораздо хуже. Он раскладывает футляры на приборной доске и сваливает диски себе на колени. Сейчас он все приведет в порядок. Хорошее занятие для торчания и пробке, только если ты не собираешься в это время где-то поужинать в хорошей компании в пятницу вечером. Я смотрю на часы. Почти без двадцати десять. Мы стоим здесь вот уже три четверти часа. И, в сущности, ведем себя безупречно.

Наконец, водитель впереди стоящей машины трогается. Так же загадочно, как и образовалась, безбрежная пробка из стоящих бампер к бамперу, насколько хватает глаз, автомобилей постепенно рассасывается. Вышедшие потоптаться и поболтать водители медленно возвращаются назад, к драме собственного существования.

— А может, домой? — устало вздыхает Том. — Пока мы доберемся, уже закроют кухню.

Я снова звоню Кэти, чтобы сообщить ей очередные новости. Мне очень не хочется ее расстраивать. Свидание с незнакомым человеком — всегда непростое предприятие, но, будь мы там, мы бы хоть могли заполнить паузы.

— Мне очень жаль, Кэти, знаю, мы поставили тебя в затруднительное положение, но пробка — ужасная. Мы простояли тут целый час, и теперь нам только и остается, что вернуться домой, — говорю я. — Надеюсь, это не выглядит слишком некрасиво по отношению к вам?

— Все просто замечательно! — взволнованно откликается Кэти. — Все так здорово, что это даже, наверное, хорошо, что вас тут нет! У нас тут пошел крутой флирт, и свидетели нам, в общем, ни к чему. Сейчас он пошел в туалет, и мы собираемся отбыть в «Сохо-Хаус»[32].

— Здорово! Значит, мы могли бы и вовсе не приезжать. А как он выглядит? — любопытствую я.

— Он из подвинутых на кока-коле!

— Для здоровья это хорошо, если вычесть кофеин, — хмыкаю я.

— Люси, ты безнадежно отстала, тебе пора почаще высовывать нос из дому! Так или иначе, он великолепен, огромное спасибо Тому! Ой, он возвращается! Не звони мне завтра утром слишком рано, я сама тебе все потом расскажу! — Гудки в трубке. Я прячу мобильник и сумочку.

— Как идут дела? — Том немного обеспокоен.

— Отлично. Даже лучше, чем отлично. Дело, как мне показалось, идет к постели…

— Что ж, неплохо, — отзывается он. — Однако побыть в одиночестве тоже приятно.

— Это не то, что я могла бы назвать завидным времяпрепровождением, — говорю я. — Я имею в виду проторчать ночь на улице. Это не то, чего бы мне хотелось.

— Разумеется. Но мы как будто сблизились. Иногда у меня такое чувство, будто ты отдаляешься от меня, Люси, в какой-то свой собственный, недоступный мне, мир. Кстати, не пошлешь ли ты Кэти сообщение с советом не ложиться с ним в постель в первое же свидание?

— А это не будет лицемерием? — отвечаю я вопросом на вопрос.

Больше всего я начинаю ценить Тома, когда его нет рядом. Без него температура в домашнем котле мгновенно взмывает к точке кипения. Мне недостает его способности делать все разом: насыпать кукурузные хлопья в чашки и вливать туда молоко за завтраком, по порядку развешивать три пальто у входной двери и класть упакованные завтраки сверху над каждым; особенно же остро мне недостает сверхъестественной способности Тома обнаруживать точное местоположение ключей. Сегодня мне больше всего не хватает именно этого.