можешь быть с нами откровенным — ничего ведь не изменится. Я так хотела услышать твое мнение о нашем скоропалительном, — усмехнулась она, — зяте до принятия окончательного решения. Но теперь уже ничего не поделаешь. Мне, нам, — поправилась она, и Ричард торопливо кивнул, — все равно интересно и важно услышать твое не предвзятое мнение. Только чур — будь откровенным! — повторила она.

— Буду, — охотно отозвался Макс, затягиваясь сигаретой. — Вы ведь понимаете, что ни за что на свете я бы не поставил под удар судьбу нашей любимицы. И моя безусловная поддержка этому браку, пусть и скоропалительному, основана на том, что я ни на йоту не сомневаюсь в правильности выбора Минни.

Эдит и Ричард молчали, ожидая продолжения.

— Артура невозможно не заметить, и я часто задумывался об истоках его харизматичности. — Макс отряхнул сигарету в пепельницу. — И пришел к выводу, что они — в целостности его натуры. Он мне представляется неким монолитом, от которого ну просто невозможно отколупнуть ни кусочка, — рассмеялся Макс. — Принципиальный, иногда до упрямства, абсолютно честный, как говорят, бесстрашный и — бесконечно добрый. Некоторые из этих качеств редко совмещаются, но это — именно тот случай. Добавьте еще легкость характера и прекрасное чувство юмора — и моей сестричке несказанно повезло.

— Сейчас у него появится нимб над головой, и вырастут крылья, — проворчала Эдит.

Макс и Ричард рассмеялись.

— Кстати о нимбе.

Макс продолжил, вдумчиво:

— Мне представляется, что Артур Рострон — это очень непростой человек, который довольно рано пришел к выводу, что жить надо по простым правилам. — И Макс обвел взглядом родителей. — Он — верующий человек, который, тем не менее, сам составил для себя некий свод этических правил и неукоснительно их придерживается.

— Да, он нам рассказывал о своей вере, довольно неординарно, я бы сказал, — подтвердил Ричард.

— А он рассказал вам, как возникла его безусловная вера в Бога, или, как он называет его, — в Провидение?

— Нет! — Эдит и Ричард были заинтригованы.

— О! Так это совершенно невероятная история, вернее целых две, одну мне рассказал его закадычный друг после полбутылки виски в моей берлоге, а потом сильно переживал из-за этого. Так что вы меня не выдавайте! А вторую — сам Артур.

— Рассказывай же, Макс, мы не проговоримся! — у Эдит даже заблестели глаза. — А то ведь знаешь — Артур вроде достаточно откровенен, а как подумаешь — остается энигмой, загадкой.

— Так вот, Артур и этот его приятель, служили еще кадетами на «Седрике Саксонском», это самый большой в мире железный парусник.

— Знаю, — кивнул Ричард. — так он ведь недавно затонул, вернее исчез в океане!

Макс кивнул.

— Где-то около мыса Горн они попали в жуткий шторм и корабль лег на борт. Несколько матросов и Артура смыло в бушующий океан.

Эдит ахнула.

— А через минуту неизвестно откуда взявшаяся бортовая волна выплеснула Артура обратно на палубу парусника. Только через сутки им удалось выпрямить корабль и кое-как добраться до порта. Наш общий приятель уверял, хоть он и был сильно под градусом, что Артур-мол дал какое-то обещание Провидению и спас себе жизнь. Во всяком случае, такие слухи ходили между кадетами.

— А как же матросы, которых тоже смыло в океан? — с ужасом спросила Эдит.

— Все погибли. Видимо не сумели найти правильные слова, — усмехнулся Макс. — Наш общий друг утверждал, что Артур дал обещание Всевышнему делать добро.

— Что ж, — задумчиво проговорил Ричард, — судя по тому, что мы о нем узнали за это короткое время, он своему обещанию не изменяет. А что за второй случай?

— Этот еще похлеще! — Макс снова отряхнул пепел с сигареты. — О нем мне рассказал сам Артур, причем рассказал между прочим, как бы не придавая особого значения. Ты, папа, правильно заметил, что «Седрик» исчез в океане — четыре года тому назад. Артур как раз приплыл на нем в Нью-Йорк и подал документы в местное отделение «Кьюнарда», так как понял, что будущее за пароходами, а не за парусниками. Прошло несколько дней, а от «Кьюнарда» ни слуха ни духа. Он стал беспокоиться, что останется без работы. А тут «Седрик» загрузился нефтью, и Артуру предложили место первого помощника капитана, он и согласился. И вот за два часа до отплытия на борт «Седрика» приходит курьер с письмом из «Кьюнарда», что он принят в пароходство и должен немедленно приступить к своим обязанностям на пароходе «Умбрия». Артур извинился перед капитаном «Седрика», забрал свои вещи и ушел. «Седрик Саксонский» отплыл через два часа, и больше его никто никогда не видел. Артур считал, что он сгорел и затонул в океане.

Макс перевел дух и победоносно оглядел свою маленькую аудиторию:

— Он был единственный, кого Провидение забрало с борта обреченного корабля.

— Ну и ну! — только и смог произнести Ричард, а Макс добавил:

— После этого среди его друзей, и даже в «Кьюнарде» поговаривали, что Рострон — заговоренный. Я слышал, что капитаны в «Кьюнарде» дрались между собой за право взять его в море офицером на своем корабле. Считалось, что его присутствие на борту — чуть ли не гарантия безопасности! — рассмеялся Макс.

— Господи помилуй, — произнесла Эдит, — свят, свят! Нет, чтобы Минни влюбилась в кого-нибудь…. попроще!

— Да ладно тебе, — отмахнулся Ричард. — Прекрасный профессионал, знает свое дело, вот и не попадают его корабли в переделку.

— Я тоже так думаю, — кивнул Макс. — Тот же приятель поведал, что экзамен на лицензию капитана Артур сдал первым номером за всю декаду.

Эдит задумалась. Было заметно, что ей хочется что-то спросить, но она колеблется. Наконец, Эдит решилась:

— Макс, скажи, а… ну в общем ему уже тридцать, а он еще не женат…. ну ты понимаешь? Мне бы не хотелось, чтобы Минни… Может быть тебе известно что-нибудь… ты понимаешь? — Эдит даже вспотела от напряжения.

Ричард крякнул в смущении.

— Мама, дорогая, мне тоже тридцать и я тоже не женат! — Макс с возмущением округлил глаза.

— Ах нет, нет, нет, нет!! — Эдит в ужасе замахала руками. — Не желаю, ничего не хочу слышать о твоих приключениях!!

— Ничего себе! А значит о приключениях друга я должен тебе насплетничать, да?!