Помимо всего остального меня очень занимал вопрос, почему такой культурный, образованный народ живет на деревьях, не поддерживая никаких отношений с соседними народами. Ведь странно как-то. Представить не мог на Земле, что начну потихоньку влюбляться в барышню, которая с дерева слезла… Если она когда-нибудь с него вообще слезала, а не прожила на нем с самого детства, занимаясь садоводством и парикмахерским искусством. Как-то вечером я спросил об этом Дануса.

— Это давняя история, — ответил Данус. — Об этом ты можешь прочитать в книгах, что хранятся на этих полках, но я постараюсь ввести тебя в курс дела.

Оказалось вот что. Жуткая, леденящая душу история. Многое объяснившая. Почему, например, люди в Куаде носили на своих лицах вечный оттенок мертвящего трагического пафоса. А чего веселиться-то? Несколько сотен лет тому назад короли Вепайи правили великой страной. Это была обширная империя тысячи островов, простиравшаяся от Страбола до Карбола, а не жалкий кусочек леса, как сейчас. В нее входили обширные земли, океаны, множество крупных городов, а ее мощь и богатство в те времена нельзя даже сравнивать с тем, что имелось сегодня и мерилось кубатурой.

Вепайю тогда населяли миллионы торговцев, рабочих, рабов и не такой многочисленный, как сейчас, класс работников умственного труда. Это сословие включало в себя специалистов в различных областях науки, техники, медицины, права, а также творческих лиц — о чем можно было особо и не распыляться, я же видел мастерскую резьбу и оружие! Военачальниками могли стать выходцы из любых сословий. Всей страной правил джонг, король. Его титул передавался по наследству.

Строгих и непреодолимых границ между классами не существовало. Раб мог стать свободным человеком, достаточно было захотеть и выделиться на общем фоне рабов. Свободный человек, если способности ему позволяли, мог добиться любого положения в обществе, кроме, разумеется, королевского. Но представители разных классов очень мало общались между собой. Это происходило не из чувства ущербности или превосходства — просто у них было очень мало общих интересов. С другой стороны, если представитель более низкого класса благодаря своей смекалке, знаниям или таланту занимал высокое место в этой классовой неразберихе, его принимали там как равного и никто не вспоминал о его происхождении, а может, не помнил вообще — народу-то было много.

Вепайя процветала, но в кругах тех людей, которые ничего не умели и не хотели делать, недовольство мало-помалу росло. Они завидовали людям, завоевавшим своим трудом высокое положение в обществе, на которое недовольные не могли претендовать в силу своих отвратительных личных качеств. Начинали свинячить. Время от времени устраивали какие-то мелкие волнения, пытались внести смуту в умы, но их никто не воспринимал всерьез. И вот в какой-то момент у них появился вожак по имени Тор, который впоследствии много народной крови попил и осветил здешние лица налетом печального величия. Тор происходил из рабочей семьи и сидел когда-то в тюрьме за то, что прибил пару человек без особых на то причин. Он не хотел учиться, потому что берег свое время, объясняя это тем, что жизнь в принципе коротка. И не желал работать, потому что работа, как он видел на чужих примерах, только и делала, что сокращала и без того короткую жизнь. Ленивый урка хотел просто пользоваться плодами, взращенными другими людьми, объясняя это тем, что птица клюет везде, где находит.

Тор организовал тайное общество и стал проповедовать учение, получившее название торизм.

Все должны быть равны, говорилось в учении, потому что все спустились в мир с одних и тех же деревьев. Вроде бы звучит логично… По наблюдению. Только деревья в лесу были разные. Как и спускавшиеся.

Вот на эти нюансы Тор не посмотрел, просто буянил, разжигая у таких же, как он, бездельников классовую ненависть. Обманом и щедрыми обещаниями он смог собрать немало последователей — ну, любителей-то прибрать себе чужое добро, рук не ломая в трудах, везде было навалом. Призывал, что было мне очень знакомо по земной истории, к свержению для начала только одного класса, правящего. Поэтому его опорой стали миллионы представителей трех остальных классов. Главной целью тористских вождей являлась личная власть, собственное возвышение, как бывает всегда. Народ в таких случаях становится абстрактным понятием. И имеет одно лицо, как товарищ Народ, и единственное число, а если и называется еще как-нибудь, то название это звучит не особо убедительно, потому что те, кто его так называет, университетов, как правило, не заканчивали, сразу, родившись, пошли работать по выравниванию, по революции, по мятежу. А товарищ Народ… Это ж картина маслом. Его заводят, как двигатель, с его помощью что-нибудь рубят, а когда нарубят столько, сколько нужно карману, чтобы он хотя и трещал, но еще не рвался, двигатель заглушают.

И вот этот вепайянский двигатель под предводительством кучки своих лицемерных вождей в конце концов вверг эту культурную страну в пучину кровавой революции и был зачехлен. По определению.

Победившие решили полностью избавиться от образованных людей, чтобы никто не сумел объявить двигателю его истинную ценность, рассказать, как его использовали. Двигатель ценен, лишь пока лупит. Когда ты с ним в руках побеждаешь, тебе самому места мало, куда уж других счастливить… ни времени, ни охоты нет.

Своих противников из других классов они заставили подчиниться или уничтожили; этот список открыла семья низверженного джонга. Тористы смогли уничтожить большую часть интеллектуального класса и многих представителей торгового сословия. Казалось бы, теперь-то и должно было наступить царство свободы — ведь ни хозяев, ни налогов, ни законов больше не осталось, то есть объясняться с народом стало некому, а сам Тор много разговаривать не любил. Единственное, что он сказал, отмечая победу, что кому-то придется взять на себя управление страной, встать к рулю. Лидеры тористов уже давно были готовы рулить. И вот на смену толковому руководству представителей образованных классов пришел этот урка, алчный бездельник, не умевший даже правильно говорить, и привел с собой больших теоретиков в деле свободы разного профиля, которые тут же и взялись руководить остальными на местах.

— В конце концов жители страны попали в настоящее рабство, — теребя свою косицу нервными пальцами, рассказывал Данус. — Некоторым из нас удалось спастись вместе с нашим джонгом, которого прятали от расправы, передавали буквально из рук в руки как символ могущества Вепайи, как знак ее возрождения. Мы отыскали этот далекий необитаемый остров. Здесь высоко от земли, на деревьях, чтобы нас не обнаружили, мы построили три таких города, как этот. Кроме своей культуры,