В свою очередь, это стало причиной значительной разницы в социальной структуре Англии и Франции. В первой существовал многочисленный класс сельских жителей, недавно поднявшихся чуть выше положения виллана, крепостного (который по-прежнему вспахивал полоску земли, принадлежавшую его господину, привязанный к ней законом, платя за нее частью выращенного урожая и службой господину). Эти свободные землепашцы-йомены и их сыновья – крепкие и уверенные в себе люди – были источником неиссякаемого потока лучников и тяжеловооруженных воинов, шедших на войну по зову того или иного местного господина. Хотя норманнская пята много лет давила на шею сакса, но к XV веку упрямая независимость англосаксов и англодатчан начала снова заявлять о себе, к тому же горячая норманнская кровь завоевателей уже в определенной мере была охлаждена примесью крови уроженцев этих мест. Средний и низший классы в Англии ни в коей мере не были свободными в нынешнем понимании этого слова, но по меркам их мира английский йомен был свободным человеком, и он крепко держался за такое положение. Любое нарушение его прав, сколь бы малы они ни были, вызывало ропот в городах и по деревням.

Но если какие-либо несправедливости жестокого властелина могли собрать народ с луками и топорами в руках, то обычные отношения между вольными землепашцами-йоменами и местным мелкопоместным дворянством и их сыновьями строились на более свободной основе, чем в других странах. О равенстве здесь речь не шла, но имелось, во многих случаях, взаимное уважение. И там, где французское дворянство всегда демонстрировало свое крайнее презрение к французским же пехотинцам, вплоть до того, что позволяло себе порой давить их лошадьми, чтобы проложить себе путь, английский рыцарь, граф или барон, не считал для себя зазорным при нужде спешиться и сражаться плечом к плечу со своими лучниками.

Во Франции, напротив, феодальная система пустила глубокие корни. Доля феодального виллана-крепостного была непредставимо тяжкой, а спорадические яростные и кровавые восстания наподобие Жакерии[12] приводили к тому, что стальная хватка господ еще крепче сжималась на его горле. Французское крестьянство, полуголодное, всю жизнь согбенное под феодальным гнетом, запуганное, постоянно обираемое до последнего пенни и беспощадной налоговой системой, и поместными привилегиями, не могло произвести на свет ничего подобного английскому лучнику.

Но довольно о подоплеке появления наших лучников. Что касается их снаряжения, то, насколько нам известно, собственно лук на протяжении веков так и оставался неизменным. Деревянная основа его менялась (с течением времени тис в Англии стал редкостью), и мастерам, изготовляющим луки, было повелено делать на один лук из тиса по четыре лука из орешника, ясеня или вяза. Во времена Ричарда III на каждую тонну ввозимых из-за границы товаров купцы должны были также импортировать по десять луков из тиса. Но само по себе оружие это оставалось совершенным настолько, насколько это позволяли технологии того времени.

Лучник, предположительно, носил свои стрелы в колчане, хотя имеется много упоминаний о том, что стрелы засовывались за пояс. Кстати, на том же поясе лучнику приходилось носить еще и мешочек с запасными наконечниками для стрел, тетиву для лука, воск и другое имущество для стрельбы.

Вид и количество доспехов, в которые был облачен лучник, зависело от имущественного положения господина, в рядах воинов которого он служил, и от удачи лучника на поле брани. На иллюстрациях в старинных книгах и свитках часто изображены лучники XV столетия в прекрасных доспехах, закрывающих все тело, – в шлеме с забралом, кольчуге и кирасе, – по всей вероятности добытых на поле брани. Многие лучники вместо кольчуг носили куртки. Они представляли собой предмет одежды из двойного слоя ткани или кожи, прослоенных пластинами металла или укрепленных плотной подбивкой и удерживаемых на месте тесьмой, заклепками или иными средствами. Поверх такой куртки лучник обычно надевал накидку с гербом господина, нанявшего его.

Ноги лучника, как правило, не были защищены доспехами, он был одет в шерстяные штаны и кожаную обувь по времени года. К поясу были подвешены меч или боевой топор и неизменный кинжал, служивший оружием, а также охотничий нож в качестве инструмента и ложка с миской, всегда бывшие при человеке в Средние века. Кроме меча, многие лучники носили еще и дубинку.

Кожаный наруч, защищавший левую руку от удара спущенной тетивы, завершал облачение лучника.

Хорошим солдатом, по нашим сегодняшним понятиям, английский лучник не был. Излишней дисциплиной он не страдал и был изрядно привержен пьянству, мародерству, богохульству (вполне заслуженно нося прозвище Проклятый Джон) и другим порокам, присущим военному человеку его времени. Но, будучи грубым и жадным (и заслужившим весьма определенную репутацию воплощенного зла в ходе Столетней войны), он был также всегда готов ринуться в схватку, смел, стоек, исполнен гордости за свой островной народ и за свое мастерство во владении оружием. Отметив также его хладнокровие в схватке и нежелание признать поражение, мы получаем характер типичного англосакского солдата. Приняв во внимание и то обстоятельство, что он обладал полной монополией на владение самым смертоносным на то время оружием, мы можем понять, почему перед английским лучником так трепетали его враги.