– Какая в эту пору погода в Самарканде? – спросил я.

– Что? Вы… сходить с ума… я хочу уходить, – сказала она.

Девушка, не сопротивляясь, отдала мне портфель. Открыв защелки, я откинул крышку. Внутри лежало нижнее белье, маленький, но мощный вибромассажер, несколько тюбиков ароматизированных массажных масел и бутылка с питьевой водой.

Из кармашка торчал корешок книги в мягком переплете. Достав ее, я увидел, что это учебник. «Экология мужчины: общественное развитие от младенчества до взрослыхлет».

Я посмотрел на девушку. Судя по ее изумленному взгляду, присутствие учебника среди инструментов ее ремесла являлось величайшей загадкой вселенной. На обложке был штамп библиотеки колледжа Сент-Эндрюс.

– Почему бы тебе не перейти на нормальный английский? – спросил я, по-прежнему загораживая дверь. – Все равно ломать язык получается у тебя неубедительно.

– Позалуста… – выдавила девушка, метнув взгляд в сторону окна. – Я хочу уходить, – повторила она.

Рассудив, что в радиусе двадцати миль здесь никакого общественного транспорта нет, я перерыл содержимое портфеля в поисках водительских прав, однако не нашел ничего, помимо упаковки ребристых презервативов и трех пятидесятидолларовых купюр. По всей видимости, сумочку со всеми документами девушка оставила в машине. Положив книгу и деньги на место, я закрыл портфель.

– Итак, Лейла, как ты занялась шантажом? – спросил я, возвращая ей портфель.

– Я просто приносить удовольствие, – также нараспев произнесла она.

– Я полицейский, выполняю секретное задание. – Бросив на нее свирепый взгляд, я достал бумажник и мельком показал свой убогий значок службы безопасности колледжа. – Или ты бросишь ломать комедию и мы поговорим здесь, или я прямо сейчас арестую тебя и отвезу в управление.

Я всегда мечтал произнести такие слова.

– Я ни за что не стала бы шантажировать президента Лэнгфорда, – на оксфордско-чистом английском произнесла девушка.

Настал мой черед удивиться.

– Откуда ты узнала, кто он такой? – спросил я.

– Я учусь в Сент-Эндрюс на первом курсе, – сказала она. – Я узнала его при первой же встрече.

– Как твое настоящее имя?

– Мирам Шакирова.

– Откуда ты родом?

– Из Узбекистана. Из Ташкента. Я здесь по программе государственной стажировки.

Я пододвинул ей кресло. Прежде чем сесть, Мирам расстегнула дождевик. Глубокий вырез блузки показал не типичные для узбекских женщин ключицы.

– Ты наполовину русская? – спросил я по-узбекски.

Широко раскрыв глаза от изумления, Мирам кивнула.

– Что вы за полицейский? – спросила она.

– В штате Нью-Йорк я занимаюсь всеми делами, в которых замешаны узбеки, – сказал я. – Итак, Мирам, зачем ты коверкала язык?

– Я… я не хотела смущать президента Лэнгфорда, – ответила она. – Я считаю, что он потрясающий человек.

– Правильно, – сказал я. – Ты считаешь, что он потрясающий человек. Так когда ты решила сообщить шантажистам, кто он такой?

– Каким шантажистам? Я никогда… я никому ничего не говорила.

– Ну же, Мирам, мы оба понимаем, что за шантаж платят гораздо лучше, чем за торговлю своим телом.

– Я не торгую своим телом! – с жаром возразила Мирам. – Я занимаюсь этим только потому, что готовлюсь работать в индустрии радушия.

– В индустрии радушия, – повторил я.

– Я собираю стартовый капитал для создания сети легализованных центров сексуальных услуг, – объяснила она. – Моя компания называется «Пожалуйста, дай мне удовлетворение». Всю информацию можно найти на моей страничке в Интернете. – Увидев, что я продолжаю скептически смотреть на нее, Мирам пылко произнесла: – Это правда… Я уже получила письма от двух финансовых фирм, ознакомившихся с моим бизнес-планом.

Все это звучало слишком нелепо, чтобы быть вымыслом. Если учесть, куда катится наш мир, возможно, Мирам заработает целое состояние. Однако из этого вовсе не следовало, что она не придумала какой-либо способ заставить Джордана взять на себя часть расходов по капитализации ее фирмы.

– Когда ты находилась вместе с мистером Лэнгфордом в этом номере, ты больше никого не видела? – спросил я. – Не видела человека, который мог установить здесь видеокамеру и записывать все происходящее?

В ее черных глазах сверкнул испуг.

– Нет, – твердо произнесла Мирам. – Никогда!

Взглянув на часы, я увидел, что времени уже двадцать минут восьмого. Не желая выкладывать еще пятьдесят долларов, я решил отвести Мирам к ее машине, чтобы проверить документы и расспросить о службе девушек по вызову. Быть может, она раскрыла личность Джордана кому-либо из тех, кто там работает.

– Ну хорошо, пошли, – сказал я, вставая.

По лицу девушки я понял, что она решила, будто я ее арестовываю.

– Теперь, когда мы с вами здесь одни, – сказала она, глядя на меня своими очаровательными миндалевидными глазами, – быть может, я смогу доставить вам удовольствие?

Старость – странная штука. Пусть колени у тебя распухли от артрита, а вокруг глаз столько морщин, что это способно вдохновить Эдгара Алана По, но в глубине души ты по-прежнему веришь, что в тебе что-то есть. Старая магия.

– Вы очень симпатичный мужчина, – продолжала Мирам, соблазнительно глядя на меня.

– Точно, – усмехнулся в ответ я, мысленно представив, как она говорит то же самое двум ковбоям почтенных лет, которых я видел в вестибюле.

– Нет… правда, – настаивала она.

Я постарался вспомнить название агентства интимных услуг, в котором она работала. «Друзья на любые случаи жизни»… вот как ответила та женщина, когда я позвонил, чтобы сделать заказ. Мирам должна была знать, где это находится, и я сомневался, что это окажется слишком далеко. Вот куда я отправлюсь дальше. Я решил прихватить девчонку с собой.

– Пожалуйста, не арестовывайте меня! – тихо произнесла Мирам.

– Не буду, Мирам, если ты окажешь содействие следствию.

Я собирался спросить у нее, где находятся «Друзья на любые случаи жизни», но тут снова раздался стук в дверь. Похоже, Мирам удивилась тому, что нас прервали. Я пошел открывать дверь, ожидая увидеть Бантида, пришедшего за платой за очередной час и спрашивающего, как мне понравился вид из окна.

В глухом коридоре, соединяющем номера на первом этаже, стоял мужчина в пестрой гавайской рубашке. Небо у него за спиной затянулось грозовыми тучами, по крыше размеренно стучал дождь.

– Ты кто такой, приятель? – криво усмехнулся незнакомец.

Ему было лет под тридцать, невысокий и коренастый, с длинными, как у обезьяны, ручищами буквально до коленей. Его телосложение культуриста резко контрастировало с почти девичьим миловидным лицом. У незнакомца были длинные черные ресницы и нос пуговкой. Густые темные волосы были забраны в хвостик.