— Жестко.

— Ее тоже можно понять. Баба молодая, одинокая, а район у нас поганенький… А что это ты вдруг ею заинтересовался?

Кротов пожал плечами и сделал очередной глоток.

К Щербакову Кротов решил заехать утром, не теряя времени. Чтобы в разговоре ухитриться упомянуть, что время на пустые разговоры — вроде этого — он тратит только по утрам, но в разгар рабочего дня усердно ищет бандитов — похитителей и убийц. Но Щербаков встретил его довольно сдержанно.

— Что на этот раз?

— Я не отниму у вас много времени, — заверил Кротов. — Основная часть личного состава ведет розыск убийц. Проверяет ранее судимых преступников, работает с агентурой…

— Очень рад.

— …Но параллельно мы продолжаем отрабатывать и другие версии. Помните, мы с вами согласились, что это нужно сделать, чтобы не упустить ничего?

Это был дешевый прием из НЛП, но Щербаков вынужден был согласиться.

— Так вот, Петр Иванович, один из моих людей наткнулся на дело, которое вы вели полгода назад. Аркадий Сергеевич Пронин, приговор за хранение наркотиков.

— Так, — нахмурился Щербаков. — При чем здесь Пронин? Он же не разгуливает на свободе, его посадили. Сейчас он находится в колонии общего режима.

— В этом вся соль. Пронин мог надеяться, что вы сможете добиться его оправдания. Или хотя бы условного срока. И затаить на вас злость.

— Вы не там ищете, — покачал головой Щербаков.

— Поэтому я и пришел к вам с этим вопросом, Петр Иванович.

— И правильно сделали. Для Пронина я сделал все, что можно. Ему грозило 20 лет. Вы только вдумайтесь, 20 лет! Ему вменяли изготовление, хранение с целью продажи и продажу наркотических средств в особо крупном размере. Полный набор. Я сумел разбить обвинение по двум пунктам, все кроме хранения — но без цели сбыта. В итоге я выторговал Пронину пять лет вместо 20. Думаете, он мог на меня злиться? Да он прыгал от счастья и тряс мою руку так, что я боялся, она отвалится.

Кротов машинально посмотрел на его руку.

— Думаю, нет.

— Причем через два года Пронин имеет право подать прошение об УДО, и его наверняка удовлетворят. В итоге из 20 лет, на таком сроке настаивало обвинение, Пронин проведет за решеткой только два. Одну десятую. Это был успех, поверьте. Так что я вас уверяю — вы не там ищете.

По пути в управление Кротов попытался собрать мысли воедино. Вспоминал все детали этой истории от начала до конца, проверяя, не забыл ли чего-нибудь. Не забыл. Но от этого не было легче. Кротов чувствовал, что уткнулся в стену. Тупик. У Кротова не было ничего. За трое суток работы. Это заставляло нервничать.

Через пару дней Грищенко с огромным для себя удовольствием начнет намекать Хомичу, что работу надо поручить кому-то другому. А после этого их выпрут. Или просто предложат по-хорошему написать рапорта об увольнении по собственному желанию.

Когда он спустился в подвал, Лазарев уже был на месте.

— Саш, я накопал кое-что на Татула.

— Не интересно, — буркнул Кротов, включая чайник и хмуро усаживаясь на край стола. — Щербаков готов мамой поклясться, что Татулу на него молиться можно. Он спас его от двадцатки.

— Черт. Тогда у меня ничего.

— У нас у всех ничего, — недовольно отозвался Кротов.

Налив себе кофе, он расположился за столом. Покосился на папку с материалами.

— Фигня какая-то, Мих.

— Что?

— Я думаю обо всем этом. Пытаюсь обобщить как-то, сделать выводы. Ну вот смотри.

Кротов закурил, взяв в руки старую кружку, которую в кабинете использовали как пепельницу все последние два года (и один месяц). И принялся расхаживать по кабинету, дымя и рассуждая вслух.

— Итак, какие-то уроды похищают жену известного адвоката по уголовным делам Щербакова.

— Ага.

— Кто они, никто не знает. По горячим следам ничего. По линии угона ничего. Агентура молчит. Порожняк полный.

— Ага.

— При этом сразу всплывает вопрос номер один: почему именно ее? Ответа нет. Есть только два обстоятельства, которые вызывают подозрения. Это старые травмы Щербаковой и странное поведение ее подруги Аксеновой.

— Щербакова бухала, а Аксенова пытается это скрыть, — хмыкнул Лазарев.

— Разве что это… Итак, Щербакову похитили. Похититель, пользуясь интернетом и не оставляя нам никаких шансов отследить звонок, связывается с мужем жертвы и требует выкуп.

— Ага.

— При попытке передачи выкупа что-то идет не так, за деньгами никто не приходит, а через несколько часов преступники убивают Щербакову и бросают ее труп на окраине в угнанной ими же машине. И здесь возникает целая куча вопросов. Почему они убили ее? Почему они бросили труп так, чтобы его нашли сразу, а не избавились от тела одним из сотни известных способов — начиная от закопать в лесу заканчивая расчленить?

— И почему не попытаться потребовать выкуп снова, — согласился Лазарев. — Да, все так. И что из этого?

— Я и пытаюсь это понять. Понимаешь… Из всего этого получается, что целью уродов была сама Щербакова. Или ее муж, которого хотели достать через нее.

Лазарев снова согласился:

— В пользу первого говорит странное поведение ее подружки. А в пользу второго — работа Щербакова.

В этот момент прохаживающийся взад-вперед по кабинету Кротов оказался около стола Лазарева. И среди бумаг на его столе обнаружил фотографию человека, лицо которого показалось ему знакомым.

— Кто это?

— Где?

— Вот, у тебя на столе.

На фото был изображен сухощавый и темноволосый тип. Короткая стрижка, нос с горбинкой… Откуда Кротов его знает?

— А, это, — отмахнулся Лазарев. — Уже неважно.

— Почему?

— Это связь Татула. Я поднял материалы на Пронина. Его повязали, когда он ехал на сделку. С ним был этот тип, но машина принадлежала Татулу, так что тип просто соскочил. Хотя тип тоже мутный. Его зовут Константин Дьяченко. Сам неместный, из Самары. И у него тоже есть условка за наркотики. Так что парень как минимум в теме.

Кротов взял снимок, вглядываясь в черты лица Дьяченко.

А потом он вспомнил.

Кротов сидел в приемной, ожидая, когда освободиться Щербаков. Щербаков вышел через несколько минут вместе с посетителем. Высоким короткостриженым брюнетом в дорогом костюме.

— Я видел его вчера, — сообщил Кротов.

— Что? Кого?

— Этого типа, Дьяченко. Я видел его вчера в офисе у Щербакова.

Лазарев нахмурился.