— Анастасия? — Кротов показал удостоверение. — Мы из полиции. Ищем тех, кто это сделал.

— Надеюсь, вы их найдете, — кивнула Аксенова. Она выглядела бледной и подавленной.

— Вы были лучшей подругой Аллы, правильно?

— Вам сказал Петя?

— Ее муж? Нет. Мы стараемся не беспокоить его лишний раз. Он потерял жену.

Аксенова промолчала.

— Может быть, сейчас не самый подходящий момент, но нам нужно задать вам несколько вопросов. Когда вы в последний раз виделись с Аллой?

— Неделю назад. Примерно. Вторник или среда, не помню точно. Она заезжала ко мне на работу в обед. Мы иногда перекусываем вместе.

— Алла вела себя, как обычно?

— Что вы имеете в виду?

— Вам не показалось, что ее что-то беспокоило?

— Почему вы спрашиваете?

— А почему вы? — вопросом на вопрос ответил Кротов. Аксенова не отозвалась, но после паузы поведала, что с Аллой все было в порядке.

— Вы учились с ней в одной школе, верно?

— Сидели за одной партой. Мы с Аллой дружим с четвертого класса. Целую вечность. Дружили…

Кротов старался деликатно перевести разговор в нужное русло.

— Получается, вы были лучшими подругами? Алла от вас ничего не скрывала, наверное?

От каждого вопроса Кротова относительно Щербаковой ее подруга замыкалась в себе, словно закрывалась. Поначалу Кротов не замечал этого, но теперь это бросалось в глаза.

— Ей нечего было скрывать, — после паузы отозвалась Аксенова. — Алла просто жила.

— Нигде не работала, скучала, пока ее муж пропадал на работе… Может, у нее были какие-то увлечения?

— У нее был любовник? — не выдержал Гарин.

Аксенова поджала губу и стрельнула в Гарина сердитым взглядом.

— Почему вы спрашиваете? Ее похитили какие-то… отморозки. Ради денег. А потом убили, как… А потом убили. Зачем эти вопросы?

— А все-таки? — надавил Кротов.

— Нет, у Аллы никого не было. Я бы знала.

— И последнее время вы не замечали за ней ничего странного? Может, она что-то скрывала, или…?

Аксенова покачала головой. Они подходили к выходу с территории кладбища, и Аксенова нетерпеливо и нервно посмотрела на часы.

— Знаете, мне пора. Я обещала помочь маме Аллы. У нас еще поминки впереди. Извините.

Когда Аксенова торопливо уходила к своей машине, припаркованной среди других около вереницы ларьков, торгующих искусственными и живыми цветами, Кротов задумчиво смотрел ей вслед.

— Тох, тебе не кажется, что она что-то недоговаривает?

Гарин кивнул.

В управлении их ждал Лазарев, который был вынужден присутствовать на разводе у Грищенко за Кротова. Забавно, но во время совещания Грищенко старался даже не упоминать об убийстве Щербаковой, всем видом давая понять, что его этот вопрос не касается. Но помимо сплетен у Лазарева были и новости.

— Сань, держи. Копия отчета из морга.

— Есть что-нибудь интересное?

— А ты посмотри.

Кротов этот момент наливал себе кофе, поэтому он недовольно вздохнул, но отчет взял. Первые страницы были заполнены стандартной информацией, которая была операм известна и без патологоанатома. А вот дальше была любопытная информация.

— Следы на запястьях. Наручники.

— Ее какое-то время держали в браслетах, Сань. Перед тем, как замочить. А теперь еще ниже прочитай.

Пробежав глазами пару абзацев, Кротов сразу понял, что имел в виду Лазарев.

— Переломы?

— Три ребра, в разных местах, — кивнул Лазарев. — Я отзвонился аналогопатаному, уточнил. Он клянется, что переломы старые. Два-три года, может, четыре. В разных участках грудной клетки. В одном месте еще сохранилась костная мозоль, в другом ребро неправильно срослось. Плюс он нашел пару старых вывихов, в локтевом суставе и лодыжке.

— Что, елки-палки, это означает? — нахмурился Гарин, играясь с баскетбольным мячом.

— То же самое я спросил по телефону у аналогопатанома. Он говорит, что вариантов немного. Или наша покойница была постоянно вусмерть бухая, что кстати не подтверждается состоянием ее печени, или она была жутко неловкая и натыкалась на каждый косяк…

— …Или ее избивали, — закончил за него Кротов.

Лазарев засел за бумаги, а Гарин отправился в поликлинику за медицинской карточкой на имя Аллы Щербаковой. Кротову же пришлось ехать к Щербакову. Выждав пару часов, достаточных, чтобы прошли поминки, он позвонил адвокату и попросил о встрече. К удивлению Кротова, Щербаков был в офисе.

Когда Кротов прибыл, Щербаков был занят. Секретарь сообщила, что у него посетитель. Пришлось ждать, но ждать недолго — через пару минут дверь открылась, и из нее вышли Щербаков и высокий, короткостриженый и горбоносый брюнет в дорогом костюме. Брюнет поспешно удалился, а Щербаков натянуто улыбнулся Кротову:

— Простите. Дела.

— Даже сегодня?

Щербаков хмуро улыбнулся.

— А что сделали бы вы на моем месте после похорон жены? Поехали в пустой дом и напились бы до потери пульса? Когда ты в офисе, можно хотя бы отвлечься… Заходите?

Кротов проследовал за Щербаковым и сообщил новости. Услышав вопрос про старые травмы, Щербаков нахмурился.

— При чем здесь это? Переломы у Аллы были давно.

— Это всплыло на вскрытии. И нам интересно, что с ней произошло.

Щербакова явно раздражали вопросы Кротова. Впрочем, опер его не винил — любой родственник убитых уверен, что менты занимаются чем угодно, но только не ищут преступников. Вплоть до того момента, когда преступники будут найдены. Но и после этого повод для недовольства найдется всегда.

— Алла была стройной, если вы заметили, — наконец откликнулся Щербаков. — Потому что она занималась спортом. Алла любила кататься на велосипеде. У нее их было несколько, все они стоят у нас на балконе. Если не верите, я могу их вам показать.

— Не стоит, Петр Иванович, я вам верю.

— Я безмерно счастлив, — съязвил Щербаков.

— Но переломы… Она плохо справлялась с управлением?

— Она лихачила. Насмотрелась в интернете всяких роликов — знаете, экстремальный спорт и все такое — и давай пытаться повторить…

— Но как она падала, вы не видели?

— Конечно, нет, — Щербаков начал закипать, — Я глава крупной юридической фирмы, у меня дел невпроворот, я зарабатывал деньги, как любой нормальный муж! Конечно, я не видел, как Алла падала с этих проклятых велосипедов! Вы можете объяснить, к чему все эти вопросы? Когда вам надоест копаться в жизни Аллы и вы начнете искать ее убийц, черт побери?