Лисса перевернулась, упала вниз и схватила белую утку.

Тебе не придется учиться жить без него.

* * *

Лисса открыла глаза и увидела Джейкоба. Он сидел скрестив ноги на ее постели и смотрел на нее. Поскольку он был в футболке и чистых джинсах, у него явно было время, чтобы принять душ и переодеться.

На несмятой стороне постели лежал ее атласный халат, на полу стояла пара тапочек. На колене у Джейкоба балансировала щетка, чуть дальше на полу стоял тазик с горячей водой.

К моменту ее пробуждения, если ничто не включало сигнальные заклинания, с помощью которых она охраняла верхнюю комнату, лестничный пролет снова открывался. Джейкоб явно воспользовался этим, чтобы освободиться.

Его голубые глаза были спокойны, они были голубее, чем дневное небо, которого Лисса никогда не видела: сравнение пришло ей на ум при воспоминании о картинках в книгах. Но она чувствовала, насколько его глаза живые и настоящие.

— Я провел ночь в размышлениях, миледи. В том положении, в котором вы меня оставили, — он склонил голову. — И решил освободиться лишь за час до сумерек, чтобы подготовиться поухаживать за вами. За что прошу у нас прощения и умоляю не воспринимать это как пренебрежение вашей волей.

Лисса села на постели, сонно моргая. Джейкоб смочил полотенце в горячей воде и, отжав, растянул его на ладонях.

— Можно, я сделаю это, миледи?

Она кивнула, и он прикоснулся полотенцем к ее лицу. Она втянула воздух, заставляя себя пробудиться. Почуяла запах очищающего лосьона для лица и вспомнила, что перед сном забыла снять макияж. Очевидно, он заметил это и сейчас протер ей веки, верхние и нижние, провел полотенцем по щекам, по губам… Она чувствовала его пальцы сквозь тряпку. Он поставил тазик на кровать, сполоснул в нем полотенце. Закончив умывание, отложил полотенце, отставил тазик в сторону и взял в руки халат.

— Если вы захотите накинуть это, миледи, я расчешу вам волосы перед купанием. И, если пожелаете, помогу вам их вымыть.

Как-то раз она за что-то рассердилась на Томаса — теперь уже не помнила, за что, — и пообещала сбросить его с первой попавшейся скалы. Томас невозмутимо ответил, что она никогда этого не сделает.

— Даже если я стану бесполезен для вас во всех иных отношениях, вам все равно понадобится зеркало.

Может быть, потому он научил Джейкоба всему, что входило в ее ежедневный туалет, и проглядел кое-что более существенное.

— А если я скажу, что прогоню тебя, если не признаешься, как освободился?

— Должен же я хоть что-то хранить в тайне, иначе наскучу вам за первые же сто лет.

Он держал халат за плечики. Лисса стянула черную ночную рубашку через голову и в приступе раздражения швырнула ее на пол. Может хранить свои секреты, подбирая за ней вещи.

Он посмотрел на рубашку, потом обратно на Лиссу, но не стал комментировать ее жест. Лишь провел медленным взглядом по ее горлу, голым грудям, соскам, которые тут же напряглись, потому что Лисса вспомнила, как к ним прикасались губы Джейкоба.

Соскользнув с кровати, она повернулась к нему спиной, ожидая, что он тоже встанет, но он лишь передвинулся, чтобы оказаться точно позади нее, и, легко касаясь ее рук, направил их в рукава халата. Подняв его повыше, приостановился, не надевая его ей на плечи. Это ограничивало движение ее рук. Джейкоб устроился так, что его длинные ноги были по обе стороны от Лиссы. Его прикосновения придавали ей чувство уверенности.

От него не исходило ничего похожего на осуждение за то, как она обошлась с ним вчера вечером. Интересно.

— Миледи, вы не могли бы рассказать мне, что случилось прошлой ночью?

— Не сейчас, — ответила она не сразу. Сейчас, когда обновленная энергия кипела у нее в крови, происходившее прошлой ночью казалось обманчиво далеким. — Пока что ты принесешь ингредиенты для порошка, который я принимаю. Как ты видел прошлой ночью, после его приема мне требуется время на восстановление.

Сказать ему это было нелегко, поэтому Лисса, не глядя на него, перевела взгляд на картину, висящую на стене. Ван Гог, «Терраса кафе на площади Форум». От этой картины у нее всегда приятно кружилась голова. Она напоминала о той ночи, когда они с Рексом танцевали на тихой пустынной улице под небом Италии.

— Ты теперь знаешь, когда можно убить меня, Джейкоб. Это несложно. Нужно просто набраться терпения.

Он встал, его тело коснулось ее спины, и она резко втянула воздух. Он надел халат ей на плечи и высвободил из-под него волосы, собрав их на затылке в хвост, а потом отвел в сторону, нагнул голову, и пробежался губами по той стороне ее шеи, где он вчера кусал ее, вызывая сладостную дрожь. Какая вопиющая непочтительность по отношению к Госпоже.

— Это будет очень сложно, пока я за вами присматриваю, миледи.

Она закрыла глаза, объятая чувством вины. Ей следовало бы отослать его прочь и таким образом сохранить ему жизнь.

Томас не прислал его, если б знал. Это было бессмысленно. Конечно, она сама дала Джейкобу первую метку, так что некого винить. Она хотела его, хотя понимала, что ведет себя эгоистично.

— Не знал, что вампиры умеют задерживать дыхание. И что вообще дышат.

Он поддразнивает ее за реакцию на тот поцелуй в горло? Негодяй!

— Конечно, вампиры дышат, — нетерпеливо сказала она, скрывая теплую волну, пробежавшую по коже. — Иначе они не могли бы разговаривать. И кашлять, и зевать. Просто мы не умираем, если нечем дышать. Нам не нужен кислород.

Запахнув халат, она затянула пояс и повернулась к Джейкобу лицом.

То, что он сидел, сбивало с толку. Но было бы еще хуже, если бы он стоял перед ней, изучая ее лицо своими живыми глазами, и его твердые губы были бы так близко, что до них легко можно было бы дотянуться. Тогда бы он подавлял. И несмотря на то, что она только что говорила про кислород, Лисса почувствовала, что ей не хватает воздуха.

Она разозлилась, потому что ей приходилось делать одно, а говорить другое, оставляя его в неведении. Она не рассказала ему о том, что ему действительно было важно знать. И не мог понять, в какой она оказалась ситуации, потому что сама она не хотела мириться с существующим положением вещей.

— Миледи.

Он прикоснулся руками к ее лицу и шагнул вперед, оказавшись к ней почти вплотную, но она даже не заметила этого движения.

— Вы иногда кажетесь такой печальной. Пожалуйста, позвольте мне вам помочь.

Подняв ресницы, она посмотрела на него с сомнением.

— Ты слишком добросердечен для этого, сэр Бродяга. Я думаю, тебе надо двигаться дальше, продолжать свои похождения.

Он помотал головой.

— Со вчерашнего дня я стал неуклюж и тяжел на подъем, миледи. Я споткнусь и упаду, если отойду от вас дальше, чем на сто шагов. — Он провел пальцем по ее лбу, и что-то промелькнуло в его глазах. — А еще я вовсе не такой хороший, как вам кажется, леди Лисса. Я не святой и далеко не безобиден.