– Это не имеет ко мне отношения. Если вдуматься хорошенько, все очень просто. Кларк нуждается в том, к чему я потеряла интерес. Вот и идет на сторону. – Соня заметила выражение лица Мэтта, вздохнула, сложила руки на коленях. – Позволь привести пример. Если бы, допустим, Кларк любил покер, а я не хотела бы играть…

– Перестаньте, Соня, это не одно и то же.

– Почему нет?

– Секс и покер?

– Ладно, давай сосредоточимся на физических удовольствиях. Раз в неделю Кларк ходит в клуб к массажисту Гарри…

– И это тоже иное.

– Как ты не понимаешь? Одинаковое! Секс с девушкой, здесь нет глубинной любви, настоящей близости. Физиология. Как массаж или рукопожатие. Так почему это должно меня оскорблять?

Соня посмотрела на Мэтта.

– Я не смог бы с этим смириться, – сказал он.

На ее губах заиграла улыбка. Соня любила интеллектуальные игры. Ей нравилось бросать вызов. Интересно, подумал Мэтт, вдруг она говорит все это, желая испытать его?

– Что намерен делать? – спросила Соня.

– Оливия прилетает завтра.

– Полагаешь, сумеешь ее дождаться?

– Попробую.

Она не сводила с него глаз.

– Мы ведь не можем избежать этого, верно? Я тут подумала… – Она не закончила фразу.

– Что?

Их глаза встретились.

– Знаю, это ужасно банально, но ощущение было, словно ты находишься в кошмарном сне. Ну, когда мы узнали о Стивене. Потом суд. И мне все время чудилось, я вот-вот проснусь и пойму, что это был сон, чья-то жестокая шутка, и все по-прежнему хорошо.

Мэтт чувствовал то же самое. Тогда казалось, ему снится страшный сон, и он ждал, что проснется и увидит Стивена улыбающимся, живым и невредимым.

– Но теперь все по-другому, верно, Мэтт?

Он кивнул.

– Вместо того чтобы думать, что плохое – ночной кошмар, от которого можно пробудиться, – продолжила Соня, – ты вообразил, будто все хорошо. Но это иллюзия. Раздался звонок, и ты увидел изображение, присланное по мобильному телефону. Оно пробудило тебя от сладкого сна. У меня никогда не получится переступить через то, что случилось, – тихо заметила Соня Макграт. – Это просто невозможно. Однако я думала… надеялась, что у тебя получится.

Она вдруг резко поднялась, словно спохватившись, что наговорила лишнего, и они с Мэттом направились к выходу. Соня поцеловала его в щеку, они обнялись, и на сей раз объятие длилось дольше, чем обычно. Мэтт, как всегда, ощутил ее опустошенность. Смерть Стивена была с ней, каждую минуту, сквозила в каждом жесте и движении. Он всегда был третьим в их компании, и избавления никакого.

– Если вдруг понадоблюсь, позвони, – шепнула Соня. – Звони в любое время.

– Хорошо.

Мэтт смотрел ей вслед. Думал о ее словах, о тонкой грани, разделявшей хорошие и плохие сны, а когда Соня скрылась за углом, отвернулся.

Мэтт вошел в приемную, и Роланда сказала:

– Сингл ждет тебя в кабинете.

– Спасибо.

– Середняк просил сообщить, как только ты появишься. – Роланда подняла голову. – Так ты пришел или нет?

– Дай минут пять.

Она отвернулась к компьютерной клавиатуре и застучала по клавишам. Мэтт шагнул в кабинет. Сингл стояла у окна и смотрела на улицу.

– Красивый отсюда вид, – промолвила она.

– Правда?

– Не-а. Просто так говорю, для поддержания светской беседы.

– Что ж, ты в ней преуспела.

– Всегда считала тебя отверженным.

– Так и есть.

– Тогда к чему все эти прибамбасы в норе под названием «кабинет»?

– Это не мои. Брата.

– Неужели?

– Да. Погоду здесь всегда делал Берни.

– И что? – Сингл обернулась к нему. – Не хочу показаться грубой, но он умер.

– Похоже, прежде ты себя недооценивала. Ты настоящий спец по части ведения светской беседы.

– Ты не понял. Я просто хотела сказать, его нет… вот уже года три? Просто не верится, чтобы бывший заключенный, почти отверженный, просиживал задницу в таком шикарном кабинете.

Мэтт улыбнулся:

– Теперь сообразил, куда ты гнешь.

– Так почему?

– Может, тем самым они отдают дань памяти покойному брату.

– Эти твои юристы? – Сингл скроила насмешливую физиономию. – Я тебя умоляю!

– Вообще-то, – заметил Мэтт, – они вовсе не против моего присутствия здесь. Такое у меня впечатление.

– Все потому, что ты славный парень?

– Потому, что я бывший заключенный. Своего рода знаменитость со знаком минус.

Сингл кивнула.

– Все равно, что пригласить на официальный светский прием пару лесбиянок?

– Ну, что-то в этом роде, только еще экзотичнее. Я в некотором смысле даже служу своего рода приманкой. Напившись, все спрашивают меня, дескать, строго между нами, каково это парню из их круга, – тут Мэтт многозначительно приподнял палец, – сидеть в казенном доме.

– Да ты у нас просто местная знаменитость!

– Разумеется, да.

– И именно поэтому они не выкидывают тебя из этого кабинета?

Мэтт пожал плечами.

– Наверное, они тебя боятся, – сделала вывод Сингл. – Ты ведь у нас убиваешь людей голыми руками.

Он вздохнул и занял свое место за письменным столом. Сингл уселась напротив.

– Извини, – промолвила она.

Он отмахнулся.

– Ну, что там у тебя?

Сингл закинула ногу на ногу. Мэтт знал, на мужчин это всегда производило впечатление, и делала она так почти бессознательно.

– Скажи мне, пожалуйста, – начала Сингл, – к чему тебе понадобилось выяснять, кто владелец машины с таким номером?

Мэтт развел руками:

– Неужели снова начнем обсуждать значение термина «личное дело»?

– Только в том случае, если ты хочешь знать, что известно мне.

– Шантажируешь?

Но Мэтт видел: настроена Сингл серьезно.

– Думаю, этот человек меня преследует, – промолвил Мэтт.

– С чего ты взял?

– Везде, куда бы ни поехал, вижу его автомобиль.

– И на этом зациклился?

– Я бы не обратил внимания, но номер машины похож на мои инициалы.

– Что?

Мэтт объяснил, особо подчеркнув, что три буквы в номере машины почти совпадают с его инициалами, рассказал о неудавшейся попытке наезда и о том, как автомобиль умчался прочь. Сингл внимательно слушала, а когда Мэтт закончил, спросила: