— Естественно, — рассмеялся легионер, — Они радиста, что Миха не добил, туда притаскивали, — впервые назвал он меня по имени, — Тот паял. Но теперь все, — прильнул он к прицелу и крутнул рукоятку, заставляя тонкий ствол хищно двигаться по горизонтали, — Отпаялся… — мы ожидали продолжения, молча, — Радиста за борт, — продолжил с каким-то мрачным удовлетворением Лёва, — Первого помощника за борт. Трех матросов для острастки капитан сам отобрал — иначе пришлось бы ему тоже чёнить прострелить. Но ничего. Собственноручно выбрал. Этих тоже за борт, — закончил он, будто точку поставил.

В каюте Серега, только утерев пот, сразу занялся телефоном.

Лёва рассказал нам много интересного, и теперь нужно было корректировать режим выхода Малыша в электросистему.

Печальным было то, что долго там находится, он не мог — все-таки 220 вольт штука нешуточная и путешествие там не сравнить с ласковыми просторами бывшего Интернета или сотовых сетей.

— Трясет-щекочет, — пытался разъяснить через окончательно осипший от сырости динамик наш маленький соратник.

Нас тоже покачивало. Штиль, похоже, закончился, и теперь волны слегка кренили судно, заставляя воду в стаканах четко указывать уровень.

Почерпнуть что-нибудь новенькое, слушая бывших легионеров, нашему невидимому разведчику не удалось — все они, не сговариваясь между собой, общались только на французском. Походило, что ими сегодня обсуждалась только одна новость — улучшение состояния своих товарищей.

— Они радуются, — так прокомментировал эту непростую ситуацию Малыш. — Все кроме часовых сейчас у больных в гостях. — Получалось, что к ночи очнулось еще трое бойцов и даже один тяжелораненый.

«Значит французский», — невольно пожалел я. Просто телефон в свое время научили понимать только английский и китайский языки. Он, конечно, мог бы до этого локального Армагеддона поднатаскаться в Инете, но сейчас это было из области пустых домыслов.

Джинн со слов Малыша находился в очень приподнятом настроении, хотя можно было запросто испортить ему «обедню», потому как информация о трех бойцах в трюме утешительной не была.

— Они ждали капитана уже второй день, — в своей немного сбивчивой манере рассказывал о них Малыш, — Вода заканчивается. Еда тоже. Сегодня-завтра планируют контакты с кем-нибудь из команды…

После эдаких новостей мы невольно задумались. Джинн, естественно, после событий с радистом капитана без внимания не оставлял, и это было правильно. Однако, сам того не зная, он ставил сейчас под угрозу безопасность всего похода.

Скорее всего, капитан судна после акции устрашения с уничтожением радиста и нескольких матросов рисковать не будет и о бойцах в трюме смолчит. К чему же приведет такая тактика, оставалось лишь гадать.

— Послушай, — наклонился я к Малышу, — А на входе в машинное отделение или внутри караул есть?

— Хорошая мысль, милый, — выслушав ответ, устроилась подбородком на моем плече Карина. — Вот только в случае неудачных переговоров все шишки наши будут.

Возразить, что в случае неудачи не будет ни шишек, ни раздающих я не успел, потому как в носу засвербило, и я оглушительно чихнул. В это же самое мгновение дверь каюты неожиданно распахнулась и грохнула со всего размаху о гулкую переборку.

Как часто приходилось каждому из нас удивленно смотреть на неожиданное появление тех или иных персонажей? Сколько раз, ударив в сердцах по столу кулаком или ладонью, мы с удивлением замечаем, что именно в это мгновение за окном грохнул салют, либо рядом зазвонил телефон?

Неожиданные случайности всегда с нами.

— Бенц, — отозвалась металлическая переборка атаке дверной ручки, но резкий звук разбавился моим вторым громогласным, — Апчхи!

Однако за дверью никого не оказалось, лишь полоска звездного купола «зашаталась» в узком проеме, да по столу с противным писком поехали кружки-стаканы.

— Ого! — ловко вывернулась из-под меня Карина и цепляясь за что можно шмыгнула в дверной проем.

Серега в срочном порядке заканчивал общение с Малышом, предлагая тому глянуть, что все-таки делают в трюме невольные китайские пленники. Я же сообразил, что с этой первой настоящей волной относительно «тихое» существование, по-видимому, заканчивается.

Ветер напополам с первыми каплями дождя, залетевшими с улицы, подтвердили эти выводы.

— Помогайте! — донесся с палубы голос нашей воительницы.

Корабль кренило уже в противоположную сторону. Серега ловил сейчас на столе стаканы норовящие свалиться на пол, и сильно не хотелось тащиться на мокрую палубу. Но делать нечего. Мой бросок к дверям получился молниеносным, потому как судно повалилось уже на другой борт.

— Скринь-нь-нь, — заскрипело что-то в закрепленном вдоль борта такелаже, а я, повинуясь инерции и земному тяготению, чуть не оборвал себе ногти, пытаясь удержаться в дверном проеме.

Освещение на палубе еще работало, правда, фонари висели сейчас под углом, щедро разбрасывая свет, куда не надо, зато сухогруз разворачивался носом в море.

Естественно — что еще оставалось? Перед глазами у меня замелькали давние кино-картинки кораблей, проигравших схватку с волнами. Покорно отдаваясь на волю «победителя» они разламывались и высоко задирали нос-корму, навсегда погружаясь в пучину.

— Держись! — кричала Карина, уцепившись изо всех сил в закрепленное на палубе безоткатное орудие — вместе с одним из легионеров-караульных они еще пытались надеть на пушку брезентовый чехол, — Держи-и-и-сь…

Палуба стояла под серьезным углом. Сухогруз прошел через волну и валился сейчас вниз, пытаясь развернуться носом к следующему валу.

В дверном проеме я все-таки не удержался, но меня «выручил» Серега. Походило, что наш программист даже не собирался авралить вместе со всеми, зато он не дал мне вывалиться, «ловко» придержав за обе ноги.

Всей тушей я шмякнулся плашмя на пороге каюты. Сразу противно заныла правая рука, подмятая в падении.

В это время палуба выровнялась, и сухогруз задрал теперь нос, натужно гудя-вибрируя и готовясь качнуться еще раз.

Поднявшись в дверном проеме, я увидел, как девушка напару с легионером уже затягивают веревку чехла.

— Эту пушку здесь оставим, — кричала мне Карина, — Давай те два в оружейку.

Зашнурованные в брезент орудия, лежащие рядом с нашей каютой только благодаря палубной надстройке возле ружейной комнаты не улетели в воду и не укатились на другой борт.

Часового я сразу не увидел, а когда все-таки добрался по мокрой накренившейся палубе к орудиям, то громкое: «Нехао» над ухом даже немного меня обезоружило.

Караульный азиат из команды Джинна без слов сообразил, чего я хочу, и ковырялся сейчас в замке. И только я успел подумать, что нам-то ключей не давали, как корабль накренило в другую сторону.