Матаран ехал на дело в КЗД/ПО (себе он его сделал), захватив датчжер, вооружившись трофейным паразитром Махката и выпрошенным у Алги парализатором и большим ножом, которая ему принесла одна из претенденток, – с ним он себя чувствовал привычно, почти как с яджалом. Алга и Негон тоже были в костюмах защитных доспехов и вооружены, а вот Махкат и Хахтияр были «голенькие» и безоружны. Не считать же вооружением те две вилки, которые Хахтияр прихватил с собой. Аграши шли носильщиками.

Приехали отушзтанцы с телохранителями к библиотеке в середине дня. Остановка трама находилась на крыше здания соседствующего с Библиотекой Дружбы Цивилизаций. Им пришлось сначала спуститься с пятнадцатого этажа, обойти здание и только тогда они вышли на аллею, ведущую к главному входу двадцатисемиэтажной библиотеки. Шестьдесят метров по аллее, по бокам которой расположились памятники знаменитым просветителям различных цивилизаций, были как эскурсия в паноптикуме. Кого тут только не было! Махкат, нёсший датчжер, завертел головой, но… пусть их имена разбирает Хахтияр.

Датчжер работал. Матаран управлял им через дистанционный пульт у себя в кармане. Информацию он получал через микрофон в ухе. В другом ухе был микрофон от сенсор-переводчика.

Гон дичи продолжался и сейчас – днём, хотя, конечно не так активно, как поздним вечером и ночью. Слава халлаху, это происходило достаточно далеко отсюда – датчжер пеленговал и определял примерное расстояние до мест, откуда шли передачи.

Хахтияра послали купить билет на отдельный кабинет, куда предстояло затащить Гухрихара для последнего разговора и тридцать шесть билетов – во все «спортзалы». Хахтияр пошёл в кассы, причем очень резво – он уже принял четыре таблетки антипаразата и, теперь, только и думал о том: съесть или не съесть оставшиеся две.

Матаран внизу провёл совещание. Он ещё раз посоветовался с телохранителями, откуда лучше начать поиски заблудшего барана-братца. Решили начать, отправившись за тридевять этажей на крышу. Именно там находились три из девяти самых дешёвых читален. Туда даже продавались билеты на места без матов.

Хахтияр пришёл с билетами быстро. Вечер только намечался, и очередей не было – пик активного читательского интереса ещё не наступил.

Вначале они все отправились в кабинет на двадцать пятом этаже и там оставили Матарана, который благословил свою команду на поиски и разрешил в случае чего против глупого брата применить парализатор. Он лично, Матаран, халлах тому свидетель, ждёт и надеется на лучшее, и думает, что сумеет образумить брата, и отсюда они уедут уже вшестером.

Им повезло: в первом же отсеке-зале крыши они увидели Гухрихара. Вокруг него образовалось несколько рядов паразматиков, надеющихся урвать, нет, скорее вымолить с чужого… назовём это… столом, хоть немного отфильтрованной паразитации. Первыми сидели элитарные прихлебатели, которым скорей всего и накапает халява – их было четверо, второй круг составляли паразматики, которым возможно что-то и перепадёт – этих было уже человек двенадцать, третий круг составляли те, которые жили надеждой в удачу и щедрость Гухрихара, четвёртый рассеянный круг был тоскливым пространством безнадёги.

Паразматики поначалу не врубились, что происходит, что нужно трём фригидам и чужому паразматику с ними от Гуру. Каково же было их возмущение, когда стало ясно, что Гуру, их благодетеля-халяводателя против его воли силой собираются увести. В яростном возмущении вздыбилось даже пространство безнадёги. И вначале праведный гнев обрушился на брата паразматика, надумавшего бесчестно, хитрым макаром, пробиться в элиту. Что тут началось!

На первых порах в ход пошли кулаки, зубы и всё остальное, чем располагали малочувствительные тела паразматиков. Хахтияра вырвали из рядов похитителей, и он провалился в месиво агрессивных конечностей. Потом, так как фригиды, правильно построив оборону (посередине Махкат, сгрёбший Гухрихара, а по бокам телохранители), успешно отбивались и продвигались к выходу унося благодетеля, пошла стрельба игольниками. И то, что было комариными укусами для Негона и Алги облачённых в защитные доспехи оказалось зубами тигра для бедного Махката. Телохранителям пришлось тащить бьющееся в конвульсиях тело Махката и злобствующего, лягающегося Гухрихара. Оборона дала трещину, и паразматики этим воспользовались – им удалось войти в ближний бой, уцепиться и повиснуть пиявками на ногах и руках фригидов. Стала приходить в себя попервоначалу уложенная гвардия халявы. И она беззаветно остервенело ринулась в бой. Нашим героям стало весьма серьёзно доставаться от зубов и жёстких выстрелов игольников-паразитаров. Особенно туго пришлось Алге. Разряд паразитара в лицо – это как кипятком в глаза. Тень поражения и позорного изгнания нависла над командой захвата. И тут Негон заработал во всю свою мощь. Он бросил Махката, вцепившегося в Гухрихара, и, перестав защищаться, пошёл в нападение. Паразматики будто попали под лопасти турбины, кто не летел, тот намертво впечатывался в пол. Пяти минут работы двойной турбины рук и ног хватило, чтобы вопрос за кем победа больше не возникал.

Победители покидали поле боя в таком порядке: впереди Негон, за шкирки волочащий за собой Хахтияра и Гухрихара, против которого таки пришлось применить парализатор в виде кулака Негона, позади Алга заботливо вела и поддерживала Махката. Вид у всех них был именно такой, какой обычно и бывает, когда свяжешься с компанией паразматиков.

– Ва-ах, ва-ах, – засокрушался Матаран, увидев свою команду, и пообещал телохранителям вдвойне возместить ущерб за растерзанную одежду, а Махкату и Хахтияру купить новую, лучшую.

– Хахтияр, перепродай неиспользованные билеты. Деньги возьми себе в счёт премии.

Потом Матаран попросил оставить его наедине со своим братом – будет вразумлять младшенького.

Выпроваживая команду, Матаран про себя изумился, до чего сильно растерзанный Хахтияр походил сейчас на вонючего гонца Мухтияра, ставшего известным щеидом. Как он этого сходства раньше не замечал? И решил, что надо потом хорошо подумать, как это можно будет использовать в будущем. Интересно использовать…

Раздался стон, приходящего в себя Гухрихара. Он напомнил фудаину, что пора было заняться последним оставшимся в живых бараном, покусившимся на его честь. Предстояло покончить с родом Биркули и с надоевшим фудаинством.

Матаран скальпелем срезал с Гухрихара одежду, потом быстро собрал специально сконструированный для сегодняшнего дня «трон» гютюша и усадил Гухрихара на него. Матаран не спешил – времени теперь было предостаточно.

Когда Гухрихар очухался, он не признал Матарана и никак не мог понять, чего от него хотят. И на зарабаджийском просил Матарана забрать все его жетоны и фильтрики и отпустить. Обещал молчать.

Матаран снял с гортани сенсоры переводчика, затем вышел в туалет набрал полную вазу воды и, захватив её и тюбик жидкого мыла, вернулся. Не обращая внимания на крики, он выжал весь тюбик в глаза Гухрихара, а потом в два приёма выплеснул ему в лицо всю воду из вазы.

– Гютюш паршивый, – Матаран громко, внятно говорил на тюлькили, – я это сделал, чтобы промыть твои гнилые глаза. Открой их пошире, и ты увидишь, что перед тобой твой фудаин, а ты на «троне» гютюша. Теперь узнал меня? Я Матаран!