– Что было дальше?

– После обеда они прошли к дороге, там Оракул лично уничтожил мотоциклетный патруль, допросил пленных и на трофейных мотоциклах с лётчиком и механиком поехал к захваченному аэродрому. Там он уничтожил охрану из тылового подразделения противника в количестве пятнадцати человек и освободил пленных, включая двух лётчиков. Потом механики и лётчики начали готовить самолёты «Чайки», загружая их боеприпасами и топливом, а остальные, отобрав уцелевшие машины, готовились выдвинуться дальше, где Александров велел организовать тайный аэродром. Оракул решил помочь Брестской крепости. Оказывается, там в полном окружении до сих пор держались наши подразделения.

– Держались?

– Похоже, части удалось уйти благодаря помощи Александрова и других лётчиков, – пояснил Берия. – Так вот, четыре «Чайки» взлетели, в кабине одной сидел Оракул, и атаковали подразделения противника у Брестской крепости, уничтожив три танка, двенадцать пулемётных гнёзд, четыре миномёта, одну пушку и до сотни солдат и командиров противника, но главное, сбросили на парашютах воду и продовольствие – основное, в чём нуждались защитники крепости.

– Да, я читал о героической обороне Брестской крепости в этих письмах, – кивнул Сталин, мельком посмотрев на наркома. Иосиф Виссарионович стоя курил у окна, внимательно слушая доклад наркома.

– Вернувшись после первого вылета, Оракул обнаружил пограничников Ласточкина. Тому он и отдал приказ возглавить колонну, очень подробно объяснив, как нужно идти по тылам противника. Старшина в большей части прислушался к этим дельным и безусловно профессиональным советам, что и помогло им на колёсах выйти к нашим подразделениям. А Александров после дозаправки и пополнения снова поднял машины в воздух. Он собирался штурмовать позиции гаубичного дивизиона, ведущего бои в Бресте. Что было дальше, неизвестно. Как стемнело, колонна ушла. Но Ласточкин утверждает, что Оракул приказал ему оставить раненых, мол, вывезет всех на самолётах в наш тыл.

– Вывез?

– Точно. Появилось сообщение о том, что у одного городка под Минском совершили посадку четыре «Чайки», но связь оборвалась, и что конкретно там происходит, пока неизвестно. Мои сотрудники уже выехали туда. Думаю, через час-два мы получим полные сведения, но и так ясно, что это нужное нам подразделение. В сообщении было сказано, что на самолётах привезли раненых и их уже доставили в госпиталь.

– Хорошо, товарищ Берия, все сообщения об этом Оракуле немедленно мне на стол, – велел Сталин и, подойдя к столу, выбил трубку в пепельницу. – Что ты сам думаешь обо всём этом?

– Парень не врёт. Не знаю, Посредник он или нет, может, это вообще мистификация, но он явно непрост, и пока всё, что есть у нас по прифронтовым боям в его сообщениях, сбывается. Минск мы сдадим двадцать девятого. Подождём и убедимся. Кстати, информация о методиках ведения городских боёв и партизанского движения на оккупированных территориях актуальна. Я ознакомил с ней своих сотрудников, неплохих специалистов в этой области, так те были в восторге. Правда, и в недоумении. По их словам, чтобы дать такие выкладки, нужно обладать колоссальным боевым опытом, а его можно получить лишь после многочисленных войн, современных, прошу заметить. Так что парень, похоже, действительно из будущего. Не нашего, – по его словам, существует Ось миров, – но из похожего. Очень похожего. Я отдал приказ напечатать пособия по методам ведения боёв в городе, по партизанскому движению работают мои сотрудники. Уж больно интересное предложение поступило от Оракула…

Сталин и Берия беседовали в кабинете ещё около часа, прямо туда доставили и дополнительную информацию по севшим в советском тылу «Чайкам» и допросам лётчиков. Те подтвердили, что выполняли команды Александрова, расстались с ним там же у городка, а также, что они смогли помочь окружённым подразделениям вырваться из крепости. Не всем, но многим.

Спустя ещё один час по всем штабам и особым отделам прошёл циркуляр о немедленном вежливом задержании четырнадцатилетнего паренька, представляющегося Артуром Александровым, и отправке его в Москву, внешнее описание прилагалось. После этих сообщений всплыло ещё несколько эпизодов с участием Оракула.

Было полпервого, когда я свернул к озеру. На готовку, стирку и купание у меня ушло ещё около часа. Бельё не успело просохнуть, когда я убирал его в сидор, но ничего, потом подсушу. После помывки в водах озера я надел запасное бельё. Одежду не стирал, терпит, да и вид её меня удовлетворил. Со стороны, – настоящий беженец, только иду в другую сторону, не от фронта, а к нему.

После сытного и горячего обеда на тело наползала истома, так и хотелось прилечь, но я спешил, поэтому полевыми дорогами, где по открытой местности, где по лесной, сближался с фронтом. Когда впереди показался очередной армейский пост, я притормозил и на малой скорости последовал к нему. Катился я в этот раз по лесной дороге довольно крупного массива. Полчаса уже ехал, и конца края не видно, поэтому напрягся, когда рассмотрел пост. Мне такие уже встречались, этот четвёртый. Со стороны всё вроде в норме, но чуйка подсказывала, что что-то не так. Да и место для диверсантов слишком удобное. Лесная дорога, левее деревья расступались, я рассмотрел там скрытый кустарником овраг, тела удобно прятать.

Дорога была пуста в обе стороны, а одному с ними сближаться не хотелось. На виду были шестеро. Сколько скрыто на обочине или у деревьев, не видно, сбоку виднелась корма тентованного ЗИСа. Один командир, его легко рассмотреть по разукрашенной форме, как будто специально её придумали для снайперов противника, остальные рядовые. Сержанты, может, и были, но с трехсот метров не разглядишь.

Сделав вид, что у меня соскочила цепь, я остановился и стал тянуть время, ожидая любую машину. В одиночку проезжать мимо поста я не рискнул, а уходить в лес не стоило, это могло навести на подозрение. Вот проеду мимо, укрою велик и имущество, и вернусь тайком, посмотрю, что это за пост. Если это действительно диверсанты, то крупные колонны они пропускают, а вот одиночные машины перехватывают. Жаль, с интендантом поговорить нормально не удалось. Не узнал, прошёл приказ по частям в одиночку не ездить, или нет. Я писал о том, как нужно вести себя в тылу.

Когда послышался шум автомобильного мотора, я только скривился, рассмотрев, что с той стороны дороги мне навстречу из-за лесного поворота вынырнула чёрная командирская «эмка» без сопровождения. Для диверсантов это как красная тряпка для быка. До поста одновременно с машиной я не успею, скорость у той была приличная, а как свидетеля меня уберут сразу после остановки машины, поэтому сделав вид, что я закончил с цепью, сел в седло и покатил к посту, пристально отслеживая все передвижения тамошних бойцов. А когда один с ППД на груди остановил машину, я понял, что меня тревожило. Там были только армейцы, и всё, тогда как посты, через которые я проезжал, имели если не пограничников, характерные зелёные фуражки я запомнил, то сотрудников НКВД, а тут такого не было.

Как только машина остановилась по требованию одного из бойцов, я стал заваливаться набок, кладя велосипед и перекатом уходя на обочину за деревья. Всё же это были немцы. Одна пуля просвистела надо мной, вторая врезалась в землю, где я только что был. Меня держали на прицеле сразу два стрелка. Профи работали. А у поста вспыхнула и быстро стихла перестрелка: несколько пистолетных выстрелов и короткая автоматная очередь. Голос ППД я до этого уже слышал во время боя на мосту, так что сразу узнал работу этой машинки, а пистолеты там были наган и ТТ.