Удивительно то, что Кулаков даже не участвовал в прениях по докладу (Правда, 1978, 4 июля; 5 июля,― Попутно заметим, что Горбачёв в прениях по докладу выступил (Правда. 1978, 5 июля)). Сказать, что он болел ― нельзя, поскольку 5 июля открылась 9 сессия Верховного Совета СССР девятого созыва и Кулаков присутствовал на совместном заседании Совета Союза и Совета национальностей (Правда. 1978, 6 июля). Вечером того же дня чета Кулаковых на загородной даче отмечала 40–летие своей свадьбы (Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 153).

То, что произошло с Кулаковым на июльском Пленуме ЦК,― лишь видимая постороннему наблюдателю сторона переживаемых им служебных неприятностей. Их, по — видимому, накопилось столько, что он не выдержал и через две недели после Пленума скоропостижно скончался. На похоронах Ф. Д. Кулакова, члена Политбюро и секретаря ЦК КПСС, отсутствовали Л. И. Брежнев, А. Н. Косыгин, М. А. Суслов и В. В. Гришин (Правда. 1978, 19 июля; 20 июля). Факт, безусловно, показательный. М. С. Горбачёв, смягчая его, пишет:

Полагаем, тут нечто большее, чем просто

Есть еще одна деталь, заслуживающая быть упомянутой,― это место, где проходила церемония прощания с Кулаковым. Прощались с ним в Краснознаменном зале Центрального дома Советской Армии (Правда. 1978, 19 июля), тогда как подобные церемонии, если умирал член Политбюро ЦК КПСС, проводили в Колонном зале Дома союзов. Именно в Колонном зале состоялось прощание с М. А. Сусловым (Правда. 1982, 29 янв.) и Д.Ф. Устиновым (Правда. 1984, 23 дек.), которые ненамного пережили Ф. Д. Кулакова. А вот смещенного с должности Председателя Совета Министров СССР и умершего вслед за тем А. Н. Косыгина, как и Ф. Д. Кулакова, поместили для прощания в Краснознаменный зал Центрального дома Советской Армии (Правда. 1980, 23 дек.). По — видимому, и Косыгин, и Кулаков уже отличались от остальных членов Политбюро тем, что их положение пошатнулось, и они перешли в состояние падения с кремлевского Олимпа (По свидетельству А. И. Лукьянова,

(Е. И. Чазов в своей книге воспоминаний приводит слова Андропова:

На наш взгляд, смерть Кулакова ― скорее всего следствие борьбы в кремлевском руководстве за влияние и власть, в которой он, по всей видимости, проиграл. Возможно, уже тогда искали ему замену (Ср.: Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 21).

Не случайно некоторые исследователи высказывают догадку о физическом его устранении. Все это, на наш взгляд, говорит о том, что Кулаков потерял расположение кремлевской верхушки в лице Брежнева, Косыгина и Суслова. А это означает невозможность прохождения Горбачёва наверх как человека, которого протежировал Кулаков. Поэтому необходимо было искать другого покровителя. И тут мы опять выходим на Андропова ― «ближайшего друга и доверенного» Брежнева (Черняев А. С. Моя жизнь и мое время. М., 1995. С. 317.

И нет оснований обходить стороной признание самого Горбачева:

Выдвиженцем Андропова считает Горбачева Бурлацкий.― См.: Бурлацкий Ф. Глоток свободы. В 2–х кн. М., 1997. Кн. II. С. 10

Ю. В. Андропов не только продвигал Горбачева в Секретариат ЦК, но и прокладывал ему путь в генсеки. И эта версия нам, в отличие от Анат. А. Громыко, не кажется надуманной (Громыко Анатолий. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 88). Горбачёв, так сказать, вышел из Андропова. Поэтому, вероятно, он, как свидетельствует А. И. Лукьянов (Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 174), ревниво относился к деятельности своего патрона: уязвленный поистине геростратовым тщеславием Горбачёв не хотел делиться ни с кем сладостью славы «творца» «перестройки», раскачавшей и опрокинувшей величайшую в мире страну.

В марте 1985 года М. С. Горбачёв был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС и стал хозяином Кремля. Это роковое событие в жизни страны, лежащей ныне в руинах. Но тогда всем казалось, будто начинается долгожданное обновление и впереди, не далее как за «одним поворотом»,― процветание и благоденствие (очень странно, что подобные взгляды высказываются сейчас, когда вся пагубность избрания генсеком Горбачёва стала совершенно очевидной. Анат. А. Громыко, имея в виду заседание Политбюро, где состоялось избрание Горбачева Генеральным секретарем партии, пишет:

Русский народ не злопамятен, доверчив и простосердечен как ребенок (Горичева Т. Россия и Запад // Русский крест. Сб. статей. СПб., 1994. С. 49). Смертельно уставший от нескончаемых бед и несчастий, выпавших на его долю, он легко поддается на добрые обещания, хотя уже не раз «обжигался» на этом. Чувство веры в нем не иссякаемо. Помани его соблазнительной сказкой о «царстве свободы» или о какой — нибудь «стране Муравии» ― и он пойдет, не раздумывая, за очередным «бахарем» в «любую даль». Вот и теперь ему пообещали, что с перестройкой наступит новая, хорошая жизнь, о которой он мечтает и к которой стремится с давних пор. Нужно только снова поднатужиться, совершить «перестройку», и все сложится наилучшим образом. Но что это такое ― «перестройка»? Обратимся за разъяснениями к главному её «прорабу» Горбачёву.

В 1988 году, когда «перестройка» шла, можно сказать, полным ходом, Горбачев выступил с книгой «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира», которую он написал