– Scheisse[38], да у него просто не выдержали нервы от страха, – пробормотал наш радист.

Этот беженец был пожилым человеком, а вслед за ним бросилось еще двое – женщина и девушка, очевидно его родственники. Они то ли хотели тоже сдаться, то ли пытались удержать своего родственника от сдачи, пока он не выдал всех нас. Затем я увидел, как рядом с моим танком вскочил вермахтовский пехотинец, вскинул свой карабин к плечу и тремя прицельными выстрелами покончил с бегущими. Они только дернулись на бегу и рухнули в высокую траву, как зайцы. У меня не было времени сочувствовать им – я наблюдал за последним «Сталином». Громадный танк остановился и стал разворачиваться всем корпусом по направлению к нам.

– Он услышал стрельбу, – сказал мой механик-водитель, – или увидел бегущих.

Да, нам крупно не повезло – командир «Сталина» явно увидел, что из леса выбежали трое штатских и упали, и решил проверить, в чем тут дело. Орудие «Сталина» рявкнуло: осколочно-фугасный снаряд разорвался в кронах деревьев над нами, обдав лежащих осколками и древесными щепками. Осколки зацепили группу беженцев, которые, запаниковав, начали выскакивать на вересковую пустошь. За ними последовали и несколько солдат, подняв руки над головой в знак сдачи. Все они были немедленно скошены очередью из танкового пулемета «Сталина», которая прошла на уровне их плеч, сорвав у нескольких человек головы. Два других ИС тоже развернулись фронтом к нам и открыли огонь из своих орудий.

Их снаряды свалили ряд деревьев, за которыми мы скрывались, и, несмотря на дым от разрывов, врагам стало видно множество человек, бегающих и скрывающихся в лесу. Стоявшее рядом с нами дерево тоже рухнуло на землю, полностью открыв нашу «Пантеру» взору врагов. В определенном отношении я даже испытал от этого облегчение – теперь мы снова могли сражаться, как подобало танкистам, машина против машины, а не прятаться в лесу вместе со стариками и трусливыми женщинами. Я приказал моему башнёру открыть огонь тем осколочно-фугасным снарядом, который уже лежал в замке башенного орудия.

Прицел был взят максимально точно, и снаряд взорвался точно по центру переднего броневого листа того самого «Сталина», который обнаружил нас. Через смотровой прибор в командирской башенке я видел, как от этого разрыва отлетело в сторону, крутясь, зубчатое ведущее колесо, унося с собой и всю гусеницу танка[39]. Ствол башенного орудия «Сталина» был все еще опущен для более длительной, чем у нас, перезарядки, и в эти моменты вражеский танк был особенно уязвим.

Снова прогремело наше орудие, заряженное на этот раз бронебойным снарядом, который поразил врага в маску его пушки. Я видел, как от его удара дернулась назад вся башня, а выбитые снарядом металлические осколки обдали все пространство вокруг ИС. «Сталин» начал было сдавать задним ходом, по-прежнему держась фронтом к нам, но его отсутствующая гусеница стала причиной того, что это движение происходило весьма медленно, да к тому же еще и разворачивало корпус вражеского танка по отношению к нам. Если его механик-водитель поддастся панике и прибавит газу, то, крутясь на одной гусенице, он подставит нам свой борт, защищенный куда менее мощной броней. Я приказал башнёру пока не стрелять, дожидаясь этого момента. Тем временем мы вышли из леса на равнину, чтобы вести бой с противником, имея максимум свободы маневра.

Справа от меня «Пантера» Капо вела огонь по двум другим ИС: я увидел, как выпущенный ею снаряд срикошетировал от одного из них, ударился о другой и отлетел от него на вересковую пустошь. Капо тоже выдвинулся на равнину, наводя орудие для следующего выстрела. Снаряд, выпущенный одним из ИС, ударил его «Пантеру» в лоб башни и срикошетировал в лес, свалив несколько деревьев между нашими танками. Я заметил, что группа наших пехотинцев, вооруженная «панцерфаустами», подбирается к этим ИС сбоку, чего русские танкисты, похоже, не видят.

Я услышал, как мой башнёр удовлетворенно буркнул, и увидел, что подбитый «Сталин» прибавил скорости заднего хода, вследствие чего его развернуло бортом по отношению к нам. «Сталин» дергался, поскольку его единственная уцелевшая гусеница скребла грунт и наконец, в фонтане земли, полностью развернула его бортом к нам, его крупный силуэт прекрасно вырисовался в легком утреннем тумане. Мой башнёр четко всадил ему снаряд в нижнюю часть корпуса, чуть выше ходовой части. Пару секунд «Сталин» продолжал вращательное движение, словно снаряд не пробил броню, но затем его башня стала бешено вращаться, а весь корпус затрясся. Я понимал, что происходит внутри его: детонирующие в корпусе боеприпасы создают волну давления, которая неизбежно сорвет башню с корпуса или разорвет сам корпус. Ни один когда-либо построенный танк не способен противостоять подобному внутреннему давлению. В самом деле, длинная продолговатая башня «Сталина» взлетела в воздух, поднявшись на столбе ревущего пламени, и отлетела в сторону, разбрасывая тела находившегося в ней экипажа. Корпус танка, подрагивая от взрывов, остался на земле, из отверстия башенного погона в утренний свет спирально вылетали взрывающиеся боеприпасы.

Теперь обе наши «Пантеры» противостояли двум оставшимся красным ИС. Стволы их орудий снова были подняты, а по направлению вращения башен я понял, что они собираются обстрелять мою «Пантеру». Скомандовав механику-водителю прибавить ходу, я велел ему вырваться дальше на равнину, надеясь на то, что мы сможем опередить вражеские танки в скорости открытия огня. За это время мы развернули башню в направлении вражеских машин и завершили наш короткий пробег разворотом со скольжением, чтобы наводчику осталось лишь немного скорректировать прицел на враге. После отданной команды мой башнёр довернул ствол орудия на несколько градусов и поднял его, наводя прицел. Пока «Сталин» разворачивал свое мощное орудие на нас, мы были уже готовы всадить снаряд в ближайший к нам танк, и снаряд этот со столь близкого расстояния разворотил ему верх башни, попав в шов между крышей башни и ее бортовым листом.

Я видел, как снаряд прошел сквозь башню, сорвав крышку люка и унося с собой части тел экипажа и металлических конструкций. Из развороченной башни повалил густой дым, а из корпуса наружу стали выбираться оставшиеся в живых члены экипажа[40].

Другой ИС, который еще только собирался обстрелять нас, был уничтожен «панцерфаустом». Я видел, как наши пехотинцы подобрались к вражеской машине с тыла, продравшись сквозь густой кустарник, а затем длинный огненный хвост реактивной гранаты, ударившей в корму танка. За этим последовал мощный взрыв в двигательном отсеке, выплеснувший волну горящей солярки на землю равнины. Весь экипаж танка