С папой даже не обсуждалась тема отмены помолвки. А мама лишь уговаривала меня подумать и объясняла, насколько у Оскара хорошая семья, какое прекрасное будущее меня ждёт.

"Ты думаешь, что те, кто по любви женился, счастливы всю жизнь? Любовь со временем проходит, Евочка. Главное, что он к тебе уважительно относится. У вас появятся дети, ты забудешь обо всём на свете, будешь вспоминать о своих сомнениях и смеяться, как глупа была. Дети — такое счастье" — говорила она, и я ей верила, по крайней мере пыталась.

Ежедневные встречи с Оскаром и отсутствие Мики облегчили задачу влюбиться в одного и выкинуть из головы другого. О том, куда пропал Мика я узнала от Маши. Она уже вовсю общалась с Сергеем, он и сказал, что друг улетел в командировку — "Когда вернётся не известно, какие-то проблемы с документами".

Помолвку перенесли на середину декабря. На этом настоял отец Оскара, никто особо не спорил.

Я забросила свои рисунки, но продолжила ходить в зал. Вот только с Оскаром практически не пересекалась там. С утра он был занят на работе, а по вечерам у нас были свидания. Поэтому он ходил заниматься после наших встреч, а я — в выходные и по утрам в дни, когда пары начинались позже.

* * *

— Лиза, привет! Ты сегодня сильно занята?

— Нет, что-то случилось? — она явно не ожидала моего звонка утром в воскресенье.

— Я хочу поговорить с тобой. Только не в университете. И Маше не говори пока, пожалуйста. Если она придёт, то будет меня снова отговаривать от Оскара.

— Ну, хорошо… Где встретимся?

— В твоём районе есть кафе какие-нибудь? Чтоб тебе не ехать ради меня далеко.

— Ммм, я сейчас подумаю, какое лучше, и скину тебе адрес.

— Хорошо, через полтора часа удобно?

— Да. Давай.

Я села в такси и назвала водителю адрес, который прислала мне Лиза. Всю дорогу я боролась со своей совестью, которая говорила, что с Машей так поступать некрасиво. Но подруга была слишком необъективна в этом вопросе, а мне нужен совет от человека, который не заинтересован в каком-то варианте исхода.

— Ева, ты вообще помнишь, как улыбаться? Я вот уже забыла, как выглядит радость на твоём лице, — Лиза была права. В голове столько тяжёлых мыслей и страхов, что сложно было не обращать на них внимание и наслаждаться жизнью.

— Скажи, как ты убедила себя забыть Сашу и жить дальше? — по её лицу было видно, что она ожидала услышать что угодно, но только не это. Она сначала напряглась, а потом рассмеялась.

— Ева, но мои чувства к Саше и твои к Мике — совершенно разные вещи.

— Я не про чувства к Мике. С ними я уже разобралась, если бы ещё Маша не напоминала каждый раз, я бы уже давно про него не вспоминала. Я про Оскара.

Она нахмурилась и перестала улыбаться.

— Не поняла.

— Я к нему равнодушна. И не представляю, как жить с этим всю жизнь. Я хочу понять, как ты убедила себя забыть Сашу, чтобы также убедить себя, что мне нравится Оскар.

— Ева. Тебе не кажется, что это не реально?

— Ну, ты же смогла.

— Но это разные вещи. Ты мучаешь себя. И хочешь мучаться ещё сильнее.

— Мама говорит, что с появлением детей всё изменится. Что моя любовь к ним затмит всё.

— Дети должны рождаться в любви, — она замолчала, обдумывая дальнейшие слова. — Представь, если бы ты росла в семье, где папа не учитывает желания мамы. Мама не любит его и ходит всё время грустная. Они ругаются постоянно. Папа скорее всего изменяет ей. А она закрывает на это глаза ради тебя и ради того, чтобы не расстроить твоих бабушек с дедушками… — Лиза резко замолчала, потому что я заплакала.

Она пересела ко мне на диванчик и обняла меня.

— Ева, я не хотела тебя расстроить.

— Ох, Лиза… Я не знаю любит ли мама папу, она всегда заботится о нём, не перечит ему, поддерживает. А вот папа, как ты и сказала, не уважает её желания, как и мои. Его слово — закон. Не знаю, изменяет он ей или нет — они никогда не ругались. По крайней мере при мне не было ссор.

— Представь, что Оскар твой муж и его слово — закон. Что ты чувствуешь?

Я закрыла лицо руками от осознания безнадёжности:

— Ничего хорошего. Я не хочу от него детей. Я не хочу заниматься с ним сексом. Мне кажется, что мне не понравится.

Лиза немного смутилась от моей откровенности, но не стала менять тему и позволила выговориться:

— Почему тебе так кажется?

Я подбирала слова и набиралась смелости сказать, что чувствую.

— Ева, он приставал к тебе?

— Нет. Ну… не совсем. Я не знаю. У меня не было парня никогда. Поэтому не знаю, это приставание или так и бывает, когда люди встречаются.

— Тебе не нравится то, что он делает?

— Не знаю. Странные ощущения. Мне стыдно. Как будто мы делаем что-то такое, чего не должны.

— Ты говорила ему об этом?

— Ну, да.

— И что?

— Ничего. Он говорит, что я слишком правильная, что мне нужно расслабиться и привыкнуть.

— Хм, — она глубоко и шумно вдохнула, медленно выдохнула, снова обдумывая, что сказать, — всё должно быть взаимно. Иначе это насилие.

— Нет, ты не поняла. Он не пытается меня изнасиловать! — сказала я громче, чем следовало, привлекая внимание других посетителей кафе. Поэтому дальше перешла практически на шёпот. — Он трогает меня только через одежду. Иногда носом утыкается в грудь, рисуя круги, иногда сильно сжимает ягодицы, часто прижимается ко мне так, что я чувствую его возбуждение. Один раз в машине, он положил руку мне на колено и стал подниматься выше. Когда я сжала ноги, он силой их раздвинул и не убрал руку. Его ладонь лежала практически у самого основания бедра и я чувствовала, что он трогает меня "там" мизинцем через джинсы, — я опустила глаза, рассматривая столешницу, продолжать рассказ, глядя в глаза Лизе, я не могла. — Мне было стыдно смотреть вниз. Хотелось исчезнуть. Но в тоже время было паршиво от того, что я такая ханжа, как говорил Оскар.

— Ева. Это тоже насилие. Ты думаешь, что насилие, это только, когда, — она замялась, — в тебя суют член? Нет. Любое прикосновение против желания партнера — насилие. Если ты говоришь "нет", а он продолжает что-то делать — это насилие.

— Но я не сказала тогда "нет", я