– Могу я взять один?

– И даже больше, – заметила она саркастическим тоном, в котором явно чувствовалась антипатия.

Боже, неужели она действительно выразилась так вслух?

– О, дорогая, – пробормотала Маргарет.

Светлые брови Дерека взметнулись вверх. Сидя в кресле в праздной позе, с вытянутыми длинными ногами и с чашкой в руке, он выглядел раздражающе веселым. Дерек, как обычно, был очень привлекателен в своем темно-синем сюртуке, рыжевато-коричневых брюках и начищенных до блеска сапогах. Его галстук, как всегда, был превосходно повязан. Свет, проникающий через окно, придавал его светлым волосам золотистый тон и подчеркивал красоту лица.

– Должен признаться, я люблю сладкие пирожки, а также чай с лимоном, – сказал Дерек.

Аннабел была огорчена тем, что нарушила обещание не думать о нем. Взяв тарелку со сладостями, она резко подала ее Дереку. Содержимое тарелки опасно сдвинулось на край, но, к счастью, ничего не упало на дорогой ковер с цветочным орнаментом. Она поняла, насколько глупо и неприлично вела себя.

Черт бы его побрал! Он медлил с выбором пирожка, заставляя ее униженно держать тарелку наподобие служанки. Несомненно, в постели с женщиной он вел себя столь же высокомерно, подумала она запальчиво, не уверенная, на кого больше злилась: на себя – зато, что потеряла самообладание, или на Дерека – за то, что он находил эту сцену комичной. Его самоуверенность и раскованность, казалось, всегда подчеркивали отсутствие у нее подобных качеств. Она старалась избегать его с того ужасного вечера, и ее удивляло, что он не отказывался от приглашений на приемы, где она тоже должна была присутствовать. Естественно, на семейных мероприятиях они вынуждены были встречаться, но при этом едва замечали друг друга.

– Благодарю, – сказал он и, взяв с подноса пирожок, положил его себе на тарелку.

– Пожалуйста, – резко сказала она.

– Я рад, что, наконец, получил возможность поздравить тебя с помолвкой, Энни. Прошлым вечером ты была слишком занята, а я должен был рано уйти.

«Ради Бога, не называй меня Энни».

Он был единственным, кто называл ее так с самого детства. Но теперь она уже не ребенок, а женщина, а это имя в его устах вернуло воспоминания, которые лучше выбросить из головы.

Она смутилась, однако кивнула в ответ:

– Я передам Альфреду твои поздравления.

– Он довольно приятный мужчина.

Аннабел уловила промелькнувшее раздражение с оттенком пренебрежения в его тусклом голосе. Альфред, конечно, не был яркой личностью, однако в нем чувствовались твердость и основательность.

– Он истинный джентльмен, – заметила она в защиту своего нареченного.

Было ясно, что Дерека она не относила к этой категории.

– Я согласен с Дереком: лорд Хайатт весьма любезный человек, – мягко сказал Томас, потягивая чай. – Надежный, и все такое.

– Неплохое качество для мужа, – согласилась Маргарет.

– Или для лошади, – вставил Дерек и расположился поудобнее в своем кресле. Если он и был оскорблен язвительными выпадами Аннабел, то не показывал этого.

– Для лошади? – Аннабел, возмутившись этим сравнением, сердито посмотрела на Дерека.

Он выглядел невинным, насколько может быть невинным развратный повеса.

– Ну да, конечно. Разве ты не согласна? Ты предпочитаешь ехать на спокойной, заслуживающей доверия лошади, которая везет тебя туда, куда ты хочешь, или на горячем, непослушном скакуне?

Разумеется, Аннабел была гораздо менее искушенной, чем Дерек, однако уловила в его словах сексуальный намек и, к своему стыду, покраснела.

Только он мог сказать такое, оставаясь внешне невозмутимым. Он привык благодаря своему умению делать невинный вид и легкой манере поведения оправдывать любые свои поступки. Это могло, кого угодно ввести в заблуждение, но только не ее. С некоторых пор.

Беда в том, что она хорошо знала его: знала его холодный ум, насмешливое выражение глаз, – и раньше, возможно, посмеялась бы над его шуткой. Однако сейчас разговор касался ее жениха, и ей было не до юмора. Слова Дерека прозвучали оскорбительно.

Нет, не стоит обижаться, подумала Аннабел. Дерек больше не имел власти над ней, после того как сначала поцеловал ее, а потом разбил сердце предательским поступком, посмеявшись над ее чувствами.

Она посмотрела ему в глаза.

– О том, кто заслуживает доверия, лучше помолчим. Его улыбка увяла.

– Даже самое дикое животное можно усмирить, если хорошо относиться к нему, – тихо возразил он.

– Не на всех стоит тратить свои усилия, – резко ответила Аннабел.

– Трудно судить об этом, если не было предпринято никаких попыток.

Маргарет решила вмешаться, чтобы сменить тему разговора.

– Мне кажется, вечеринка, устроенная по поводу помолвки, прошла хорошо, как ты считаешь?

Аннабел рассеянно кивнула:

– Да, все было великолепно.

– Ты выглядела очень красивой, – сказал Дерек обыденным тоном, словно комментировал погоду.

Тем не менее, Аннабел уловила в его голосе мягкие искренние нотки, и это поразило ее. Он смотрел на нее так, что на мгновение она забыла о присутствии Томаса и Маргарет.

Впрочем, нельзя быть такой глупой.

Даже если он был искренен, разве это имеет значение? Какое ей дело до того, что думает о ней этот пользующийся дурной славой, безнравственный человек? И почему она так тщательно выбирала платье на вчерашний вечер, узнав о том, что Дерек будет там?

Невозможно оставаться рядом с ним ни минуты. Осознав это, Аннабел испытала волнение, от которого сжалось горло. Она чувствовала себя гораздо спокойнее, когда они избегали друг друга, хотя не была убеждена, что он намеревался сохранить такое положение вещей. Один скромный поцелуй не был чем-то особенным для такого отъявленного повесы. Это она придавала ему слишком большое значение.

И все-таки... этот поцелуй, такой нежный и в то же время сильный. Его губы завладели ее губами, язык возбуждающе скользил по ним, а руки крепко обнимали ее. Его запах, его вкус, его дыхание – все это опьяняло ее как вино...

Нет, она не должна думать об этом. Ее злило то, что воспоминание не выходило у нее из головы.

– Пожалуйста, извините меня. – Аннабел встала и взглянула на часы в углу комнаты. – Я должна еще прочитать гору писем. К тому же, боюсь, у меня разболелась голова. Я думаю отдохнуть наверху до обеда.

День выдался таким жарким, что Кэролайн сняла жакет своего костюма для верховой езды и повесила на луку седла, в то время как лошади неторопливо двигались по тропинке вдоль берега реки. Небо было чистым, без единого облачка, воздух насыщен ароматом лугов, и легкий ветерок ласкал ее лицо.