class="p1">– А мог бы и послать. Все-таки не его поле деятельности.

Гуров привстал и положил перед Орловым фотографии:

– Вот они. По мнению Бобровского, ни один из экспонатов не несет хоть какую-то ценность.

Орлов быстро перебрал фото.

– Ну и как тебе? – спросил Гуров.

– Я, конечно, не специалист, но это действительно мусор, – протянул генерал-майор.

– А Голикова утверждала, что это дорого-богато, – заключил Гуров. – Есть у меня одна мысль, Петр Николаевич. А не могла ли Алевтина Михайловна таким образом провезти через границу еще кое-что, о чем Моргунов мог не знать? Она-то уж точно знала, что ее не будут досматривать, как Моргунова.

– Так можно похитить все что угодно. Есть какие-то версии?

– С Бобровским нам повезло вдвойне. Его отец был в командировке в ГДР и посещал наше посольство. Им устроили прием, на котором немецкий антиквар Вилле Шеффер объявил, что приобрел автопортрет Рафаэля Санти. Никто раньше эту картину не видел, а теперь она в его руках. Только нужна экспертиза, но он уверен, что автопортрет подлинный. Его слова слышат все, кто был на том приеме. Но утром следующего дня Шеффер погибает в пожаре, случившемся в его доме. Следов картины не обнаружено. Ну и как тебе?

– Полагаешь, Голикова могла быть замешана в убийстве?

– Хотелось бы подробнее углубиться в ее прошлое.

Орлов откинулся на спинку кресла, постучал пальцами по столу.

– Хочешь вскрыть нарыв на теле партии? – усмехнулся он.

– А если эта картина до сих пор в России? – в тон ему ответил Гуров. – Моргунов ведь был начинающим исследователем, мог и сбыть ее по незнанию за копейки. Но контакты покупателей у него не сохранились, я спрашивал. Распродажа коллекции случилась очень давно, вырученные деньги он уже потратил. Вряд ли полотно осталось у него, иначе он бы обратил на него внимание.

– Бобровский может быть знаком со многими ценителями старины, – сказал Орлов. – Подключи его. Пусть поищет автопортрет среди своих знакомых. Но, если честно, Лев Иваныч, от этой гонки за призраками так сильно несет утопией, что я мало верю в успех. Но ты попробуй, конечно. А там чем черт не шутит. Похоже, у старушки была очень интересная жизнь. Как ты сказал? Убитого антиквара как звали?

– Шеффер.

– Да нет. Имя.

– Вилле.

– Смешно, – с каменным лицом произнес Орлов. – А теперь отправляйся в Шаткое. Стас уже там. Волонтеры что-то нашли.

Глава 5

Завидев знакомый «Форд», Крячко помахал рукой. Гуров тут же свернул к обочине и, проехав несколько метров, припарковался, оставив позади несколько патрульных машин.

Подошел Крячко, пожал руку. Гуров поежился – днем было жарко, а вот по ночам становилось все холоднее, и утром нужно было одеваться на улицу более основательно.

– Утром одна из волонтеров заметила на улице Марьяну, а на ней то самое малиновое полупальто, в котором третьего сентября ушла из дома Голикова, и сразу же сообщила об этом в полицию, – доложил Крячко. – Марьяна объяснила, что нашла его дома, случайно. Оно лежало на балконе в мешке для мусора. Говорит, что видит его впервые. Полагает, что в тот день, когда была у подруги на даче, пальто откуда-то принес Маркин, но не успел ей об этом сообщить.

– Участковый сказал, что в день смерти Маркина квартиру осмотрела полиция. Это как же «тщательно» они смогли это сделать, что миновали балкон? – с раздражением спросил Гуров.

– Вопросы не ко мне. А Денисевичу я уже все сказал. Примерно теми же словами, что и ты мне.

– Что еще говорит Марьяна?

– Сказала, что решила выгулять пальтишко до винного отдела в магазине. Пальто, скажем так, выглядит не слишком чистым. На нем кое-где нашлись опавшие сосновые иголки. Соответственно, пальто побывало в лесу. В мусорном пакете, в который оно было завернуто, обнаружились остатки чьего-то пиршества в виде несвежих листьев салата и пары кусков черствого хлеба. Да и снаружи его чем-то нездоровым измазали. Скорее всего, Гена подобрал его где-то на улице. А если быть совсем точным, то на свалке.

– И далеко еще до нее?

– Минут семь-десять.

Опушка леса осталась позади, шум машин с трассы звучал все глуше. Несмотря на присутствие многочисленных следов цивилизации в виде пустых пивных банок и прибитых дождем пластиковых пакетов, чувствовалось, что места здесь дикие, неуютные, никому не нужные. Поэтому, наверное, и образовалась в этих местах великая помойка, примыкающая к болотам.

– На улице-то тепло, – сказал Гуров. – Днем стоит жарища. Даже сейчас, в десять утра, можно в футболке на улицу выйти. А Марьяна решила нарядиться в пальто. Зачем?

– Тут два варианта, Лёва, – заговорил Стас. – Один из них с психологическим подтекстом. Это когда что-то новое кажется поворотным моментом в жизни. Вспомни, как Марьяна описывала свои ощущения. Беспросветность, безысходность. Дважды теряла близких людей. Пыталась залить горе вином, но легче ей не становится. Работы нет, друзья отвернулись. Сплошной мрак, никаких перспектив. А тут вдруг неожиданно такая красота – пальто. Да еще яркое. Вот и надела, чтобы показать себя тем, кто о ней плохо думал. Вот такая я, смотрите, даже одеться нормально могу. Ну а во-вторых, Марьяна больна. У нее уже несколько дней высокая температура и кашель. Забрали в больницу с подозрением на пневмонию. Надев пальто, она просто хотела утеплиться. Не думаю, что она как-то причастна к исчезновению Голиковой, иначе бы избавилась от ее одежды и уж точно не стала бы появляться в ней на улице.

Они обошли глубокую лужу, перекрывшую тропинку. Не утонуть в грязи помог толстый слой сосновых игл и мелких сухих веток, плотным слоем закрывший землю.

– Почти на месте, – вытянул шею Стас. – Я попросил Рукоятникова выделить людей для осмотра свалки, но у него не оказалось свободных сотрудников. Пришлось привлекать со стороны. Ну и как же без участкового?

Тропы под ногами уже не было. Она незаметно расширилась и исчезла. Гурову открылась печальная картина: прямо перед ним, достигая в высоту метров двух, раскинулся холм, сложенный из мусорных мешков и того, что из них успело вывалиться. У его подножия спиной к сыщикам стоял Денисевич. Откуда-то слышались человеческие голоса.

В нос ударил резкий запах гнили. Странно, но по пути сюда Гуров его не чувствовал. Очевидно, лес, невзирая на то что его последовательно уничтожают, все-таки исправно выполнял свою функцию, очищая воздух.

Денисевич обернулся. На его лице красовалась медицинская маска веселого розового цвета. Он подошел, поздоровался с Гуровым.

– Рад видеть, Лев Иванович.

– Давно вы тут? – спросил Гуров.

– С девяти утра, – опередил участкового Крячко.

– Надеемся найти хоть что-то, что принадлежало Алевтине Михайловне, – добавил