– И вовсе не в понедельник, а во вторник, – сказала Люся.

– В ночь со вторника на среду, – уточнила Луша. – Я же говорю, в тот день Елизавета ушла от Константина к Федору…

– Что ты говоришь, Лукерья! – возразила Люся. – У тебя совсем нет памяти! Не от Константина к Федору, а от Федора к Константину!

– Дамы, – перебил Островой свидетельниц, – у меня к вам самый последний вопрос – и я оставлю вас в покое. Из какого окна вылезал тот мужчина? Вы можете мне показать?

– Конечно. – Люся подвела его к окну и указала на противоположный дом: – Вон то окно, на четвертом этаже, третье от угла…

Капитан поблагодарил старушек и оставил их разбираться в сложных отношениях героев любимого сериала, а сам поскорее покинул их квартиру – у него уже начало возникать подозрение, что склероз заразен.

Остановившись на лестнице и с трудом собрав разбегающиеся мысли, он подвел итог тому, что сумел выяснить.

Он так и не нашел свидетелей ночного ограбления.

Но интуиция подсказывала капитану, что стоит поговорить с той женщиной, которая в ночь ограбления выбрасывала одежду любовнику, – возможно, она что-нибудь заметила. Во всяком случае, ее квартира располагалась прямо над квартирой покойного профессора.

Вечером Вета решила попробовать самый простой путь поиска нужной книги.

Выйдя из метро на своей станции, она зашла в большой книжный магазин, занимающий подвал огромного торгового центра. Здесь она поймала молодого продавца и сказала, что ей нужно старое издание «Гулливера».

– Старыми изданиями не торгуем, – ответил парень с легким оттенком презрения – мол, кому нужно это старье. – Но я могу вам предложить прекрасные новые издания, воссозданные по лучшим дореволюционным образцам, с такими же иллюстрациями, с таким же шрифтом, в прекрасном переплете…

Он подвел ее к полке, на которой ровными рядами стояли красивые тома в тисненных золотом переплетах.

«Робинзон Крузо» и «Лунный камень», «Пятнадцатилетний капитан» и «Оцеола, вождь семинолов», «Дети капитана Гранта» и «Копи царя Соломона» – с прекрасными гравюрами, бережно проложенными тонкой папиросной бумагой… конечно, здесь были и «Приключения Лемюэля Гулливера».

Рисунок на обложке был такой же, как тот, который помнила Вета, – великан в треугольной шляпе, с усмешкой наблюдающий за проходящей у его ног лилипутской армией.

– Беру! – решительно заявила Вета.

Правда, цена книги ее неприятно поразила.

– А что же вы думали? – высокомерно проговорил продавец. – Это же подарочное издание! Прекрасная бумага, настоящие гравюры, одна обложка чего стоит!

Вета вздохнула и выложила за книгу почти все свои деньги. Осталось только на маршрутку.

Она задержалась в книжном магазине и снова пришла домой позже. Свекровь, как обычно, встречала ее в прихожей. Правда, в ее взгляде не было прежней уверенности, и руки она не сложила на груди, как Наполеон перед Ватерлоо.

Вспомнив о Ватерлоо, Вета сообразила, что Наполеон ту битву проиграл и дальше у него пошли сплошные неприятности. Это придало ей сил, и она окинула свекровь таким взглядом, что та невольно попятилась. То есть хотела это сделать, но не вышло, потому что за ней была стена.

Вета всегда подозревала, что свекровь нарочно обставила все в прихожей таким образом, чтобы стена напротив двери была свободна – ни вешалка там не висела, ни зеркало. Таким образом, свекровь сразу попадалась на глаза пришедшему домой человеку и могла высказать ему все, что думает. Почти всегда этим человеком оказывалась Вета.

Сегодня, ощутив за собой твердую поверхность, свекровь обрела уверенность в себе.

– Ивэтта! – сказала она строго. – Мне нужно с тобой серьезно поговорить!

И она открыла рот для продолжения, но Вета не стала дожидаться, что ей скажут, и выпалила первой:

– Я устала, мне некогда, и еще полно дел! Отчитываться перед вами за опоздание не собираюсь, взяли тоже моду – всех строить, как в армии! Тут вам не завод, прогрессивки не лишают!

Свекровь покраснела, закрыла рот и попыталась сложить руки на груди, но они безвольно упали. Такого бунта на собственном корабле она не ожидала.

Вета вспомнила про сытный обед, который свекровь собрала ей утром, и немного усовестилась. Однако какой-то бесенок внутри удержал ее от извинений.

Свекровь выглядела растерянной.

Вета воспользовалась временным затишьем и проскользнула в свою комнату.

Мужа, конечно, не было.

Она этому откровенно обрадовалась, вытащила из тайника записную книжку и листок, достала купленное только что издание «Гулливера», открыла его на двадцать шестой странице… и разочарованно вздохнула: на этой странице не было никакого текста, только рисунок, точнее, черно-белая гравюра – Гулливер разговаривает с императором лилипутов, который стоит у него на ладони.

На всякий случай Вета перевернула листок и попыталась воспользоваться текстом со следующей страницы. Как объяснял муж, она пронумеровала буквы в первых строчках по алфавиту и стала выписывать в соответствующем порядке буквы с пожелтевшего листка, найденного в тайнике профессора.

Однако никакого смысла в записке не появилось.

Вета попыталась повторить эту операцию с предыдущей, двадцать пятой страницей – и снова безуспешно. Тогда она, вспомнив объяснения мужа, попыталась чередовать номера букв – вначале номер строки на странице, затем номер буквы в этой строке. Она крутила так и этак – получалась еще большая галиматья.

Значит, она зря потратила деньги.

Для расшифровки подходит только то самое издание, которое было у Глеба Николаевича.

А где его взять – Вета совершенно не представляла.

Из коридора донесся голос свекрови:

– Вета, помоги мне кастрюлю достать!

Огромная кастрюля стояла наверху кухонного шкафа, доставали ее только по праздникам – свекровь варила в ней студень или ставила тесто на большие пироги – с капустой, с мясом и с яблоками. С чего это вдруг свекрови понадобилась кастрюля среди недели? Однако отказаться Вета не решилась – все-таки свекровь немолода, да и комплекция у нее плотноватая, еще свалится с табуретки и сломает себе что-нибудь, и Вете же придется за ней ухаживать.

Она молча влезла на табуретку и потянула кастрюлю на себя.

– Ты пыль сначала вытри! – посоветовала свекровь снизу и бросила ей тряпку.

Вета долго балансировала на цыпочках, надышалась пылью и расчихалась, а в конце концов свекрови позвонила приятельница и тут же стала выкладывать свое мнение по поводу очередной серии.

– Ты думаешь, это она его убила? – заинтересовалась свекровь. – Ну не знаю…

Она махнула рукой и ушла в свою комнату продолжать разговор, а Вета осталась стоять на табуретке с тяжеленной кастрюлей в руках, как полная дура.