– Да ну? Вот эта бессмыслица? – усмехнулась Вета. – «Поелику колесницы некоторым обывателям…», а дальше вообще не слова, а сочетания букв!

– Вот именно, это книжный шифр! – Муж глядел очень серьезно. – Я когда-то в университете этим интересовался. Обычно он очень простой, дело заключается в том, чтобы найти книгу, по которой зашифровали запись. Вот берем, к примеру, что там первое?

– Буква «П».

– Правильно. «П» по алфавиту имеет номер шестнадцать. Отсчитываем в книге на нужной странице шестнадцатую букву, выписываем ее, и так далее…

– Но на странице есть еще строчки… – напомнила Вета.

– Точно. Иногда бывает, что буквы отсчитывают подряд, а иногда номер первой буквы в шифре по алфавиту обозначает номер строки, а следующая буква – номер буквы в этой строке.

– Нужно еще знать номер страницы и саму книгу.

– Вот! – Муж поднял палец. – В этом-то и заключается секрет в общем-то простого шифра. Если неизвестна книга, с помощью которой зашифровали, то шифр никогда не отгадать.

– Да… – Вета задумчиво смотрела на листок. – Конечно…

– Интересно было бы узнать, откуда у вашей Марии Петровны это взялось?

– Я с ней не в таких отношениях, чтобы спрашивать, – твердо сказала Вета, отобрав у мужа листок и убирая его в сумку, – вернуть бы незаметно, и все…

– Какая ты равнодушная… – вырвалось у него.

– Да? – Вета посмотрела ему прямо в глаза и уловила в них смятение. И еще что-то. Ужасно не хотелось выяснять, что именно.

– Извини! – Муж опустил глаза и отвернулся. – Пожалуй, и правда пора спать.

Вета нарочно долго просидела в ванной, а когда вернулась в комнату, муж уже спал. Или удачно делал вид.

На следующее утро, подходя к метро, Вета увидела высоченного парня на ходулях, в камзоле и треугольной шляпе.

– Приходите на школьный базар в торговый центр «Мадагаскар»! – выкрикивал он хорошо поставленным голосом и, наклоняясь, раздавал прохожим рекламные листовки. – Я, Лемюэль Гулливер, даю вам свое честное слово, что больше нигде вы не найдете такого колоссального выбора товаров для школьников! Тетради и ранцы, ручки и карандаши, учебники и наглядные пособия! Даже в стране великанов нет такого огромного разнообразия…

Вета машинально взяла листовку, хотя товары для школьников ее совершенно не интересовали.

Рядом с этим ряженым она невольно почувствовала себя настоящей лилипуткой…

Стоп!

Она остановилась как вкопанная, пораженная внезапно мелькнувшей мыслью.

На нее налетел какой-то потертый пожилой мужичок в мятой шляпе и выругался:

– Что стоишь, ворона, глаза вылупив? Что рот разинула? Привидение увидела? Или иди, как все, или отойди в сторону! Людям пройти не даешь!

Вета пошла вперед, додумывая свою мысль.

Наряженный Гулливером рекламный агент напомнил ей о последних словах Мефодьевны: лилипуты двадцать шесть.

И еще – он напомнил ей рисунок на обложке книги из библиотеки Глеба Николаевича. На этом рисунке огромный Гулливер в такой же треугольной шляпе, в таком же вышитом камзоле стоял, широко расставив ноги, а под ним дружным строем проходили войска лилипутов.

Да, в кабинете у Глеба Николаевича были не только научные труды и исторические монографии, у него были и замечательные художественные книги, среди них – прекрасное дореволюционное издание «Гулливера в стране лилипутов».

Как-то Вета достала эту книгу с полки, стала перелистывать.

Войдя в кабинет, Глеб Николаевич улыбнулся и сказал ей, что в детстве это была его любимая книга…

Вета вспомнила тут к месту и еще один давний разговор с профессором. Как уже говорилось, ее учитель был человек энциклопедических знаний, он интересовался не только историей, но и литературой, книговедением, историей оружия, архитектурой и живописью.

И вполне может быть, что старинная записка, которую он раздобыл где-то, и Вета теперь уже никогда не узнает где, так вот, вполне может быть, что записка написана книжным шифром.

И благодаря удивительному совпадению книга, ключ к шифру, оказалась в библиотеке профессора. Профессор расшифровал записку, и она оказалась настолько важной, что он спрятал ее вместе с тетрадью в тайнике. И завещал ей, Вете. И можно надеяться, что как только она расшифрует эту записку, то поймет, что ей с этим наследством делать. Потому что после кражи книг профессора у нее из наследства осталось только это.

Значит, «лилипуты двадцать шесть» – это ссылка на двадцать шестую страницу этого издания.

Да, это, конечно, очень интересная мысль, только совершенно бесполезная, потому что дореволюционное издание «Гулливера» пропало бесследно, оно украдено вместе с остальными книгами покойного профессора…

Спускаясь вниз по эскалатору, Вета продолжала так и этак вертеть свою мысль.

Чем хороши книги? Каждая из них напечатана в большом количестве экземпляров, чтобы ее могли прочесть сотни и тысячи людей. Конечно, старинные издания – это не современный массовый ширпотреб, но и они существуют не в одном экземпляре, а в десятках, может быть, даже сотнях… значит, даже если книга Глеба Николаевича пропала, можно попытаться найти другую такую же.

Приободрившись от этой мысли, Вета взглянула на часы и припустила к автобусной остановке. Обычно она шла от метро пешком, но сегодня времени не было. В музей она вбежала одновременно с директрисой Марией Петровной и в ответ на ее укоризненный взгляд сделала каменное выражение лица. Помогло.

Дальше день потек своим чередом – экскурсии, стенды, подготовка к выставке «Водопровод в революционном Петрограде». Это директриса выдумала такую тему. Сотрудники только пожали плечами – какой там водопровод, все лопнуло и засорилось еще в семнадцатом, воду из Невы брали… Но спорить с начальством, как известно, все равно что плевать против ветра. И все смирились, Вета отрыла даже какие-то архивные материалы и снимки.

В обеденное время Вета собралась поесть в бистро на углу или хотя бы дойти до продуктового магазина, но внезапно хлынул сильный дождь. Вета расстроилась – снова придется пить пустой чай и побираться у Лариски. Однако, открыв сумку, обнаружила в ней увесистый пакет с завтраком – два бутерброда с полукопченой колбасой, солидный кусок ватрушки и даже контейнер с вчерашними голубцами! Неужели это свекровь позаботилась? Вот отчего сумка показалась Вете такой тяжелой…

Точно, свекровь, больше некому, Вета же не сошла с ума, чтобы позабыть, что она делала утром… Но, однако, с чего это свекровь прониклась к Вете такой любовью? В жизни такого за ней не водилось…

– Может, не есть? – опасливо спросила Лариса, потому что Вета машинально мысли свои произнесла вслух. – Сама говорила, что у тебя со свекровью отношения не очень, так, может, она чего в еду подмешала?