Кобель противно заржал, но это уже было выше моих сил, я истерически захохотала. Роман покачал головой, завел машину, и мы двинулись дальше. На трассе он встал на обочине, выпустил пса на свободу.

– Меня смущает одна вещь, – заметил он, прислушиваясь к шороху в кустах. – Я не знаю, чего ждать от вас, Оля. У меня возникают черные подозрения, что ваш неодолимый сон не просто так приходит к вам. Вдруг вы однажды заснете и больше не проснетесь? Что мне останется делать?

– Вы не знаете, что делать в таких случаях? – деланно изумилась я.

Он, улыбаясь, помотал головой.

– Поцелуете, я и проснусь, – мрачно ответила я. – Сказки читать надо.

– Если случится именно так, я буду думать, что мне повезло, – загадочно отозвался он. – Только после разговора с вами у меня появилось отчетливое ощущение, что ваше счастье заключается в свободе от всего, в том числе и от мужчин. Или особенно от них. Что если вы проснетесь в очередной раз бабочкой, взмахнете крыльями и улетите, как тот эльф?

– Чего это вы так разволновались? – моя мрачность начала устремляться в беспредельность. – У вас нет, да и не может быть уверенности в том, что я ваша половина. А если я не ваша половина, то вам и не из-за чего переживать.

– Неубедительно, – заметил Роман. – Пока у меня нет полной уверенности в том, что вы не моя половина, равно как и в том, что именно моя, я не могу быть спокойным.

– Откуда в вашу голову вообще пришли мысли о том, что мы можем иметь друг к другу подобное отношение?

– Мысли тут совершенно ни при чем, Оля, и вы прекрасно это понимаете, – Роман снова прислушался к приближающемуся шуму из кустов, вышел из машины и отправился ковыряться в багажнике.

Вскоре он вернулся в машину, оставив чавкающего кобеля на улице. Он внимательно посмотрел на меня, продолжая:

– Есть только один способ проверить, какое отношение мы имеем друг к другу.

– И вы собираетесь немедленно заняться проверкой? – мне стало грустно и горько. И этот туда же…

Роман расхохотался:

– Ох, Оля, Оля, неужели вы думаете, что все так просто? Расслабьтесь и живите спокойно. Я не собираюсь немедленно начинать к вам приставать. Вас успокоит такое заявление? Да? Надо же, как немного вам надо. Садитесь, поехали. Нам еще полночи тащиться до судна.

Кобель, заскочивший в машину, походя лизнул хозяина в ухо.

– За котлету спасибо, не ожидал.

Он повозился на своем сиденье и мирно задрых. Я тоже устроилась поудобнее, после чего спокойно последовала его примеру. Бабочка, так бабочка, почему бы и нет? А найти свою половину… если только во сне…

* * *

Я открыла глаза, обнаружив прямо над собой желтую физиономию цветка, внимательно вглядывающегося мне в лицо. Закрыла глаза, подумав, что мои сны становятся все страннее, снова открыла… Цветок отодвинулся в сторону, открывая пространство за собой, и тогда на хилом стульчике, служившем вешалкой для моей одежды, обнаружился Расмус.

Его настроение было явно пасмурным, поэтому я решила не сразу начинать с ним ругаться, может, он от плохого самочувствия и не заметил, где находится? Судя по его лицу, ему было абсолютно все по фигу. Или нет? Я пошевелилась, но он не прореагировал, не шелохнулся. Сосредоточенно обгладывая зубочистку, он не отводил сумрачного взгляда от пола.

Я сконцентрировалась на ближайшем к нему цветочном венчике, тот вытянул стебелек-шею, заглядывая в лицо Расмуса. Капитан недовольно моргнул, дернул щекой, испуганный цветок в тот же миг втянул шею. Зубочистка стала короче почти наполовину. Я ненадолго закрыла глаза. Перед носом Расмуса повисла новенькая зубочистка. Молниеносным движением он отшвырнул старую, схватил целую и яростно продолжил ее терзать.

Да что с ним такое? Мне даже расхотелось сердиться, а вот выяснить, что с ним творится, хотелось все сильнее.

– У меня проблемы, – отрывисто сообщил он, продолжая созерцать пол. – Ты мне поможешь? А?

– А я смогу?

– Только ты и сможешь, – жалобно заявил он. – Кроме тебя, больше некому…

– Что с тобой такое приключилось? – я села, завернувшись в одеяло, и уставилась на него. Видеть таким Расмуса мне еще не доводилось.

– Я потерял уверенность в себе, – простонал он. – И потому пропал. Мне требуется быть уверенным в себе до наглости, до полного бесстыдства, иначе я не только не смогу воевать, а вообще потеряю свои способности.

Я обмоталась одеялом и, волоча его хвост по полу, подошла к Расмусу.

– Как это ты ухитрился?

– Я встретился со своим страхом, – он поднял на меня замученные глаза, в которых не светилось ни одной искорки. – Подошел к нему слишком близко… и растерялся. Потому что он стал почти настоящим. А я не хочу этого, не хочу справляться с такой реальностью.

– Чего же ты хочешь от меня? – я пожала плечами. – Чем я могу тебе помочь? Скажи, и я сделаю все, что в моих силах. Но твой страх – только твой, с ним мне не справиться.

Расмус тяжело вздохнул:

– Дурак я, дурак! Чем ты, в самом деле, можешь мне помочь?

– Опять ты темнишь, – я почему-то все еще не рассердилась. – Выкатывайся отсюда немедленно, я буду одеваться. А ты иди, готовь чай!

Он слабо улыбнулся, как будто тучи в его исстрадавшейся голове начали рассеиваться, потом его улыбка стала отчетливой и ясной. И сразу же сгинул, провалился через пол или растворился в воздухе, черт его знает, в общем, исчез. Надо бы внимательно рассмотреть его макушку, не торчат ли там у него рожки? Я привела себя в порядок и задумалась, куда же мне идти пить чай. Что-то я так и не поняла до сих пор, знаю я, где и что на его посудине находится или нет?

Впрочем, сон на то и сон, чтобы иногда заставлять человека задумываться, где он и что он. В реальности мы почему-то совершенно необоснованно полагаем, что знаем и понимаем все, что с нами происходит. Эта мудрая мысль меня успокоила, я выскочила за дверь. На стене напротив сидел солнечный зайчик. Похоже, он дожидался именно меня, потому что при моем появлении сразу спрыгнул на пол и побежал вперед.

Я последовала за ним. После нескольких поворотов коридора он привел меня к распахнутой двери, за которой в задумчивости сидел Расмус рядом со столом, на котором стоял обыкновенный чайник. Чайник булькал, а Расмус молчал.

При моем появлении он встал, вежливо склонил голову, предложил мне стул.

– Садись, сейчас закипит, будем готовить чай.

После чего достал из шкафа в стене пару чашек, заварной чайник и банку с заваркой. Все это он последовательно расставил на столе и занялся священнодействием – поливал фарфоровый чайник кипятком, отмеривал заварку, заливал, настаивал, в общем, вовсю развлекался соблюдением инструкции по полной программе.

Я с удивлением наблюдала за происходящим, ибо для меня скрупулезное следование определенным правилам сродни колдовству. Сама я всегда действую на лету, кое-как, удовлетворяясь некоторым достаточным приближением к необходимому результату.