Настя смутилась. Красавцу сварщику было от силы тридцать. Парень беззастенчиво пялился на гостью. Он оглядел ее с ног до головы, бросил взгляд на авто. Настя сгорала от стыда. Сегодня она явно не была готова подставлять себя оценивающим мужским взглядам. Она мысленно посылала проклятия Марии – зачем заставила ее отдаться в руки гримерши, да еще и надеть обноски?! И вот результат: ее с презрением рассматривает этот синеглазый слесарь! Или сварщик, как его там…

– Так когда приедет Андрей Леонидович? – недовольно дернула плечиком Настя, словно сбрасывая с себя лассо пристального мужского взгляда. – Я подожду в машине.

– Его сиятельство в поселок отправились, – внезапно улыбнулся сварщик. – Машину забирать из ремонта. Он на днях ворота таранил джипярой. Все в упадке – и джип, и ворота. Вот, чиню.

– Понятно.

– А вы идите в дом, Анастасия Николаевна, ужин приготовьте.

– Вы меня знаете?! – удивилась Настя.

– Ну вы же Анастасия Николаевна?

– Да.

– Атаманов сказал, что вы приедете. Велел передать. Кухня там… В общем, найдете.

Сварщик опять занялся обезображенными воротами.

«Все складывается неплохо, – решила Настя. – Меня ждали. И сразу предоставили фронт работ. Ах, как здесь красиво!»

Открыв багажник, Настя вытащила сумку. В дорогу она взяла только самое необходимое – так, килограммов пятнадцать всяких полезных мелочей. Когда Анастасия, буксуя, поволокла багаж в дом, парень негромко выругался, отбросил в сторону перчатки и выхватил у нее из рук неподъемный груз.

– Надеюсь, вы не ограбили склад завода железобетонных изделий? – с подозрением обернулся он к Насте.

Старушка экономка семенила следом.

– Сама удивляюсь, почему так тяжело получилось, – пробормотала Настя. – Да, наверное, не нужно было брать второй комплект бигуди…

«Он галантен, – подумала она. – Сварщик, а манеры как у монархической особы. Не позволил мне убиться с этой сумкой! Мило, очень мило».

Валдаев остановил автомобиль неподалеку от художественной галереи. Было около семи вечера, на деревьях перед входом в «Фонтенуа» сияла россыпь бриллиантовых огоньков. Сквозь огромные окна был виден мягко освещенный зал галереи, картины на стенах.

В руках у Александра был букет чайных роз. Едва Саша миновал стеклянные двери, к нему устремилась дама, сотрудница галереи. Очевидно, к посетителям здесь относились трепетно. Взмахом ладони Саша остановил бурный поток вопросов, обрушенный на него дамой.

– Где Вероника Владимировна? – спросил он.

– Так вы хотели Веронику Владимировну? А она уже ушла. Вы по какому вопросу? Я тоже готова все вам показать. Проходите-проходите. У нас здесь три…

– Давно?

– Что?

– Давно ушла?

– Ах, ну, это… Около шести. Что-то у нее голова разболелась. И она поехала домой. Думаете, грипп?

– Да что вы! Скорее всего, легонькая атипичная пневмония, – успокоил даму Валдаев.

Служительница искусства минуту вращала глазами. Потом сообразила:

– Ах, ну вы же шутите! А вы договаривались с Вероникой Владимировной о встрече?

– Вообще-то нет, – сказал Валдаев.

Он был разочарован. Он не сомневался, что Вероника каждый день задерживается допоздна. И куда ему девать букет? Если бы дело происходило утром или в обед, он просто оставил бы его словоохотливой сотруднице, приложив записку для Вероники. Но оставлять цветы на ночь?

«Отвезу ей домой, – решил Валдаев. Он, конечно, уже выяснил адрес Вероники. – Хотя нет, не стоит. Вдруг она простудилась? Ей, бедняжке, будет неприятно, если я застану ее не при параде. Но что же делать с чертовым букетом?»

И Валдаев, как обычно, нашел выход. Он вернулся в цветочный магазин (на витрине было написано: «Цветы. Аранжировка. Доставка») и попросил отвезти розы по указанному адресу.

Попав внутрь дома художника, Настя замерла в ужасе. Было понятно: здесь обитает творческая личность. И эта творческая личность вряд ли знакома с процессом мытья посуды.

Прежде чем заняться ужином, Настя целый час расчищала территорию, двигала, убирала, складывала. Непонятно, зачем хранить на кухне банки с растворителем и измятые тюбики краски? Или это была не кухня?

Очевидно, художник готовился к встрече: в холодильнике томился в ожидании кусок свинины. Кроме того, нашлась затянутая пленкой упаковка помидоров. Но больше ничего не было. Ах да, еще семь бутылок алкоголя – водка, вино, мартини – стояли стройной шеренгой.

«Ладно, сейчас что-нибудь придумаем», – решила Настя. Собираясь блеснуть талантами, она предусмотрительно захватила из дома набор юного повара – соль, специи, майонез и даже упаковку муки.

За час Настя приготовила ужин и испекла в духовке каравай (использовав в качестве формы кастрюлю). Все ее движения были отработаны до автоматизма. Она принадлежала к касте хозяек-виртуозов, у которых получается вкусно абсолютно все – и элементарная каша, и претенциозная оленина в брусничном соусе. К тому же парижская выучка отточила ее природный дар.

Сервируя стол для художника, Настя ощутила жесточайший приступ тоски: тарелки, приборы, фужер – именно так она встречала каждый вечер Платонова с работы.

«Маша сказала, что он меня использовал… Наверное, она права. Сама она не часто готовит ужин – прикрывается то компьютером, то грудным младенцем. И что же? Здоровякин все еще при ней. А я взбивала фарш миксером и как проклятая пассеровала лук… И осталась одна!»

Настя придирчиво осмотрела стол. Хорошо, у художника нашлась запечатанная коробка с набором небьющейся посуды. Настя решительно сорвала упаковку. Дешевка, конечно. Вот у Насти дома был веджвудский фарфор. Каждая тарелка – словно произведение искусства. Иээх! Фарфор Платонов оставил себе.

«Он многое себе оставил.

Но это не важно.

Главное – я сумела вернуть свое сердце.

Мое сердце больше ему не принадлежит».

На аппетитные запахи в дом потянулись ходоки. Вернее, один чумазый индивидуум в кирзовых сапогах. Настя строго посмотрела на сварщика, ввалившегося на кухню. Она, пожарив мясо, уже ощутила себя полноправным менеджером этой территории.

– Не топчите здесь, – официальным тоном сказала Настя (она успела вымыть пол). – И не хватайте ничего руками! (Сварщик стырил со стола краюху горячего хлеба.)

Парень скрылся и вернулся вновь – гораздо менее одетый. Его темные волосы были собраны сзади в индейский хвост. «Ну надо же! – подумала Настя. – Какие экстравагантные сварщики обитают в этом поселке».

– Что-то барин не едет, – заметил парень, жадно шаря глазами по раскаленным сковородкам.

– У меня все остынет, – сокрушенно вздохнула Настя.