Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как я уже и рассказывал, писатели-фантасты давно ощущали себя в гетто, а где-то шумела помпезная советская литература, Союз писателей проводил торжественные съезды, и литературные генералы интриговали из-за наград — настоящих орденов и лауреатских медалей.
Потом всё смешалось, и рухнул старый мир с его выслугой и наградной системой.
А, надо сказать, что советская наградная система была практически совершенной. Конечно, в поздние времена она стала портиться, когда ордена начали массово раздавать ко дням рождения, но в ней было много логики, не говоря уж о красоте самих орденов. Понятную славу прошлого потом использовали какие-то кошмарные ряженые, «конные водолазы» с невероятными медалями, частными орденами, да ещё разгуливавшие и в немыслимых казачьих лампасах.
Лет тридцать назад такого самозванца либо побили бы, либо сдали бы в поликлинику для опытов. А в наши времена инерционное уважение к тому, что висит на груди, вызвало небывалое народное творчество, которое потом государство тщетно пыталось окоротить.
У фантастов центральным событием годового цикла всегда был конвент, точь-в-точь как Съезд для канувшей в Лету правящей партии. Кстати, сейчас в одном клубе в Москве, и, параллельно, в санатории под Москвой, проходит главный российский конвент «Роскон». Не знаю, чем у них там дело кончится, но раздавать награды точно будут.[58]
Ну, конечно, конвент был не один, их было много — разного калибра и значимости, но на всех что-то давали.
Это были премии и призы за лучший роман, рассказ, за лучшую статью, за романы с продолжением и многое другое. В американском «Оскаре» было около двадцати четырёх номинаций (плюс ещё дюжина теперь не вручающихся, плюс ещё четыре специальные номинации) — в общем, много.
Но, скажем, на «Роскон»'ах номинаций было достаточно, но во многих было ещё по три места — золото, серебро и бронза. Тогда призовая статуэтка представляла собой статуэтку Георгия Победоносца, думаю, и сейчас также.
При хорошем раскладе человек, написав коммерческий роман с продолжением, мог собрать целый табун этих коней и добавить к ним множество других экзотических предметов, съездив на Конвенты в Петербург, Харьков, Екатеринбург и Казань. Как выглядят серванты у успешных писателей, я и думать боюсь.
Этого мало — фантастам стали вручать «медали, внешне похожие на настоящие».
Там была такая медаль Чехова. Медаль Достоевского с чудесным девизом «За красоту, гуманизм и справедливость». Ещё что-то в этом духе. Правда, к ним приобщались совершенно разные люди, не только фантасты, но и они не были крайними на этом пиру.
Некоторые из этих орденов и медалей были красивыми, некоторые — не очень.
Но это известная история с общественными наградами — поскольку современная наградная система Российской Федерации эклектична, но, хуже того, не очень внятна обывателю, не понимающему ценность общественных бранзулеток.
Вручали и сувенирные мечи.
Правда, те, что я видел, были бутафорские.
Неважная это традиция — у меня стойкая нелюбовь к бутафорским мечам и шашкам.
Я-то считаю, что нужно было давать в награду настоящие. Не готов пробиться к дому, зарубив пару негодяев — не бери. Не готов нервничать при таможенном осмотре, пряча боевую сталь в складках тела — не бери.
Если бы Майкл Джексон стал рубиться с таможенниками подаренной опальным генералом Коржаковым саблей (не знаю уж, помнит ли кто эту историю), то он изрядно бы выиграл в моих глазах.[59]
Хорошо бы ещё при вручении зарубить прямо на сцене какого-нибудь критика, доказать, так сказать, право на боевую сталь… Но это я уж многого хочу.
Тут есть некоторые специфические особенности — голосование на конвентах за лучшие произведения «демократическое», то есть — среди всех участников. Но, не знаю, как сейчас, не то что при прежних царях, но и при путинском просперити фантастики было много, в списке для голосования значилось шестьсот (и сейчас столько же) романов, ворох рассказов и не пойми сколько критических работ. Список оставался корпоративным (в него не попадали, скажем, статьи из «Нового литературного обозрения» или авторы не признанные корпорацией). Как-то составители сетовали на обилие текстов и просили авторов самим сообщать о своих достижениях. Мне, правда, сложно было представить себе писателя Сорокина, пишущего письмо с просьбой включить свою книгу в какую-нибудь номинацию. Но народные голосования — индикатор представлений тусовки о писателях (иногда представлений вполне мифологических). Премии, которые присуждаются общим голосованием, становятся, на самом деле очень интересным поводом для изучения фэндома, а говоря грубо, конвентной тусовки. Сам выбор лауреата имеет опосредованное отношение к литературе — по сути, голосуют за человека, его образ, а не за текст.
Это невеликое открытие, как и то, что никто из голосующих не читал шестьсот романов, хотя какие-нибудь «Галактические пауки вторгаются на Альдебаран» могли оказаться шедевром, затмевающим Борхеса и Джойса.
Так что премии — удивительно интересный инструмент изучения корпоративного сознания (не читателя вообще, нет — к тиражам и прочим счётно-коммерческим успехам они имеют такое же опосредованное отношение, как и к литературным качествам).
Но, Боже, как их было много. Они напоминали медали на собачьих выставках — этому, этому, и ещё этому, а вот этому — чтобы не обиделся. И, кроме сорока секунд тщеславия мало что давали (сколько я наблюдаю, все попытки дать им постоянное денежное содержание прочной традицией не стали, да и в рекламных кампаниях, как говорили мне издатели, принципиальной роли не играли).
А как всякие ассигнации, выпущенные в чрезмерных количествах, они стали терять в цене.
Ну и превратились для наблюдателя со стороны во что-то комичное.
А ведь были и интриги, и тайны согласованного голосования — звучит-то как!
Можно задать вопрос: есть ли способ сделать награду престижной. Да есть, и это фантасты знают не хуже моего.
Наград должно быть мало, и на груди их носить нельзя.
Лучше на пальце.
Девять наград нужно раздать людям, семь — гномам; три — эльфам, ну и ещё одну награду сделать главной.
И больше их не множить.
21.03.2016
Конвент (о сборищах фантастов)
Итак, Конвент у фантастов всё равно, что Съезд у КПСС, то есть высший орган и главное событие.
По правилам это слово нужно было писать с прописной буквы — впрочем, как и Пленум (апрельский Пленум 1985 года)[60]. Мне в своё время
