в организацию различного рода совещаний греческой делегации, визиты к императору, патриарху и Римскому папе, пропаганду латинского вероучения грекам, следует отметить его, наряду с митрополитом Виссарионом Никейским, главную роль в заключении унии.

Киевский митрополит Исидор. Миниатюра из «Жития прп. Сергия Радонежского». 80-е — нач. 90-х гг. XVI в. (РГБ ОР. Ф. 304/III. № 21. Л. 332 об.)

Архидиакон Григорий зачитывает соборный акт о соединении Церквей (ОР РНБ. F. IV 225 (Лицевой летописный свод XVI в. Голицынский том). Л. 542)

Собор русского духовенства обсуждает Флорентийскую унию (ОР РНБ. F. IV 225 (Лицевой летописный свод XVI в. Голицынский том). Л. 545 об.)

Бегство Исидора с учениками Григорием и Афанасием (ОР РНБ. F. IV 225 (Лицевой летописный свод XVI в. Голицынский том). Л. 555 об.)

Возвращение русской делегации обратно в Москву растянулось практически на полтора года. Киевский митрополит, ставший теперь и папским легатом в нескольких странах Восточной Европы, заезжал в разные города своей церковной области, однако уния на территории областей легатства Исидора была воспринята холодно и ему стоило огромных усилий «словами, делами и даже кровью» ее пропагандировать. Однако в Московском государстве, благодаря позиции великого князя Василия Васильевича Темного, который оказался человеком более чутким в отношении к вопросам веры, флорентийское соединение было решительно отвергнуто, и все попытки митрополита Исидора по насаждению унии на Руси оказались неудачны. Сам митрополит из-за своих действий Собором русских епископов был «сведен с митрополии» и, если доверять русским летописям, чуть было не лишился жизни. Отныне Русская Церковь будет постоянно помнить поступок Исидора как отступничество, а в отношении к греческим епископам будет проявлять настороженность, как к людям, чья верность православию может быть поставлена под сомнение. Именно поэтому спустя несколько лет, в 1448 г., Русская Церковь провозгласит свою автокефалию и теперь митрополиты Русской Церкви будут избираться из среды русского духовенства.

Великий князь Василий Васильевич обличает митрополита Исидора (гравюра Б. А. Чорикова). Опубл.: Живописный Карамзин, или Русская история в картинах / издаваемая Андреем Прево. Ч. 2. СПб., 1838. Л. XC.

Глава 3.

Жизнь кардинала Исидора после изгнания с Киевской кафедры

Деятельность Исидора в качестве проповедника Флорентийской унии на территории Византийской империи

Как уже было отмечено в предыдущей главе, из Венгрии Исидор отправился к папе в Италию, окруженный ореолом подвижника веры и человека непоколебимой твердости»[533]. Почему он возвращался именно сюда, а не в Константинополь? Вероятно, он понимал, что в Константинополе реакция на насильственное введение унии была похожей на реакцию Москвы, и, к тому же, как он мог вернуться в столицу Византийской империи зная, что там его не примут должным образом, а будут относиться к нему как к неудачнику и ренегату? Ведь, несмотря на то, что за унию был сам император, и после 1439 г. тот, кто хотел пользоваться покровительством императора, должен был ее официально поддерживать[534], и, как мы помним, ее подписали почти все греческие епископы, не считая св. Марка Эфесского, простой народ относился к этому ложному единению крайне негативно. У историка Дуки есть замечательное повествование о том, как отнеслись к унии греки: «Сразу после того как архиереи сошли с трирем, население Константинополя по обычаю приветствовало и спрашивало: "Ну, как наши дела? Как Собор? Одержали ли мы победу?" Но те отвечали: "Мы продали нашу веру, обменяли благочестие на нечестие, предали чистую Жертву и оказались азимитами" Эти и другие еще более позорные и постыдные слова говорили они. И кто это был? — восклицает возмущенный автор. — Те, кто поставил свою подпись в договоре: Антоний Гераклейский и все остальные. А если кто-нибудь спрашивал у них: "Зачем вы подписали [договор]?" — они отвечали: "Потому что боялись франков". И когда снова спрашивали у них, пытали ли франки кого-либо, били ли, бросали ли в тюрьму, [те отвечали]: "Нет". "Тогда почему же?" — "Сама рука подписала, — говорили они, — будь она отрублена! Сам язык согласился, будь он вырван!"». И Дука комментирует: «Ничего другого они не могли сказать. Ведь некоторые архиереи заявляли при подписании договора: "Не подпишем, пока вы не дадите нам достаточно денег". Те дали, и они обмакнули перо в [чернила]. На них было истрачено бесчисленное количество денег, отсчитанное в руки каждого из отцов. Затем раскаявшись в этом, они, однако, не возвратили серебра. Что же касается их заявления о том, что они продали свою веру, то [следует заметить]: они совершили больший грех, чем некогда Иуда, ибо тот вернул сребреники. Но увидел Господь и отверг их. Поднялся огонь на Иакова, и обрушился гнев Его на Израиль»[535]. Из этой пространной цитаты видно, как относились к унии не только в среде простого народа, но и само духовенство, подписавшее акт о соединении. Как могли отнестись греки к главному творцу ее, если бы он явился в Константинополь? — Конечно, подобным же образом. Кроме того, Исидор был «легатом от ребра апостольского» для Руси и сопредельных территорий, потому ему было важно отчитаться перед папой о результатах своей миссии здесь. Понимая все это, Исидор предпочел лучшим для себя явиться к папе.

13 мая 1443 г.[536] (по другим сведениям — в начале июня 1443 года)[537] кардинал прибывает в Венецию из хорватского города Сень с 80 лошадьми, и здесь его встретили в храме свт. Николая дож, синьор, духовенство и множество людей, после чего Исидора поселили в доме в Сан-Джорджо-Маджоре. В Венеции Исидор пробыл несколько дней, и Республика «не только заплатила за его расходы, но и преподнесла ему дары»[538]. 15 июня 1443 г. ему были предоставлены привилегии венецианского города и доступ в Великий Совет[539], а уже 20 июня того же года привилегии, которых активно искал Исидор, были подтверждены и его приняли в члены Великого Совета[540]. После этого он через Павию, Равенну и Римини отправляется к папе. Уже 11 июля того же года Исидор достигает Сиены, где в то время находился папа[541]. Для характеристики отношения к Исидору папы и вообще всего католицизма весьма показательна встреча, которую устроили бывшему