В 1.25 командиры стрелковых полков доложили о готовности штабов полков и батальонов. Офицеры штаба были посланы на автомобилях в стрелковые батальоны, находившиеся на границе, с приказанием поднять их по боевой тревоге и занять подготовленные районы обороны. В 2.00 начальник штаба дивизии полковник В. И. Кирин-ский доложил о том, что от начальника нурской пограничной заставы поступили сведения о подготовке немецких войск к переправе через Западный Буг.

В такой обстановке ждать распоряжений сверху было уже бессмысленно. В отличие от штаба 4-й армии полковник М. А. Зашибалов в 2.10, не получив других распоряжений от командира корпуса, приказал подать сигнал «Буря» (боевая тревога, по которой командиры стрелковых и артиллерийских полков были обязаны вскрыть пакет и действовать согласно содержащимся в нем указаниям), поднять стрелковые полки по тревоге и выступить форсированным маршем для занятия участков и районов обороны. В 4-й армии такое инициативное решение хотя бы позволило вывести людей из мышеловки Брестской крепости. Но выигрыш в час-полтора времени не позволял своевременно выдвинуть части 86-й дивизии к границе. Кроме того, изготовившиеся к наступлению по другую сторону границы дивизии VII армейского корпуса 4-й армии обладали неоспоримым численным перевесом.

Здесь враг не пройдет!

Штаб дивизии, штабы полков и батальонов получили указания на автомобилях со средствами связи к 4:00 выехать на подготовленные командные пункты и организовать там управление приграничными подразделениями. В 2:40 командиры стрелковых полков и начальник штаба дивизии сообщили, что стрелковые полки и штабы выступили. Об отданных распоряжениях и положении частей дивизии доложил командиру корпуса.

До выхода 113-й стрелковой дивизии генерал-майора Х. Н. Алавердова в свою полосу обороны — участок пос. Hyp, оборона г. Цехановец была возложена на полковую школу (располагалась в усадьбе графов Стаженских в дер. Доминиково) с одной артбатареей. Около 3:00 полковник М. А. Зашиба-лов получил по телефону доклад о том, что немцы в районе поселка Малкиня — Гурна наводят переправу через Буг. Сообщив офицерам штаба неприятную новость, полковник Зашибалов выехал на свой полевой командный пункт в деревню Домбровка Костельная, куда прибыл в 4:00 утра.

В 3:30 начался артобстрел и налеты на приграничные аэродромы в Доминиково, Бялэ и Долубово вблизи от Цехановца и на сам город. Особо сильному артиллерийско-авиационному налету подвергся поселок Шепетово, где находились командование и штаб 88-го погранотряда, казармы 248-го артполка. Попытки вывезти оружие и боеприпасы с городских складов окончились неудачей — машины были обстреляны и уничтожены. Оставленный без боя Цехановец занял около 10:00 утра небольшой отряд противника (около 30 человек), который прибыл на велосипедах со стороны поселка Hyp.

В 6:30 артиллерийские части дивизии подошли к назначенным им позициям. Однако к этому времени немцы перешли в наступление и части дивизии уже вступили в тяжелый оборонительный бой с передовыми частями V армейского корпуса противника.

К 11:30 противник прорвал оборону 330-го полка дивизии и начал развивать наступление в направлении на Домброва, Чижев. Он стремился в обход Мяновского укрепленного района овладеть городом Чижев, перерезать рокадную шоссейную дорогу Замбрув — Чижев — Цехановец. В 17:00 подразделения 330-го и 284-го полков 86-й дивизии контратаковали во фланг прорвавшиеся части противника, безуспешно пытались отбросить его за пределы государственной границы. В 18 часов 22 июня противник овладел рубежом Граево, Колько, Ломжа, Петрово, Чижев, Цехановец. После 19:00 перед фронтом 86-й стрелковой дивизии противник прекратил наступление и временно перешел к обороне. В 23:00 командир 5-го стрелкового корпуса отдал приказ начать отход дивизии на восточный берег реки Нарев.

По большому счету, ни один участок границы по периметру белостокского выступа не был абсолютно спокойным. Не везде были крупномасштабные атаки с танками и авиацией, но вылазки и выпады небольшими силами имели место везде. Вспоминает бывший старшина 3-й погранзаставы 87-го погранотряда Логинов A. M.: «Мы заняли новую государственную границу недалеко от Гродно. В Лобже у нас встал наш 87-й пограничный отряд. Я служил на Раковской 24-й погранзаставе. Перед войной послали на 3-ю старшиной заставы. Первое время немцы не безобразничали. А в 1940-м г. уже обстановка накалялась. Вытаскивали наши пограничные знаки, мы их назад забирали и ставили. Обстреливали. Мы видели передвижение войск. Подготовку к войне мы видели. И службу вели по усиленному варианту.

Началась война в 3:45 минут. Я как раз дежурил. А перед этим часа в 2 в 3-м на большой высоте прошли тяжелые бомбардировщики. Начальник заставы отдыхал, политрук в отпуске. Старшина по старому уставу имел право ставить боевую задачу по охране Государственной границы. Поставил я боевую задачу очередному наряду. Небо покрылось заревом. Красноармейцы-пограничники сами знают, что делать, без команды к бою: „Ну что, старшина война или провокация?“ — „Война, ребята. Беловский участок обстреливают. Сорокинский обстреливают. Малиновский обстреливают. Занимайте позиции. Будем воевать“. Артиллерия их отстрелялась минут за десять, и пошла пехота не скажу, что валом. Танки прошли стороной. Оружие у нас было хорошее: два станковых пулемета, винтовки СВТ, у меня автомат ППШ. Снайпера были хорошие. Пограничники вообще стрелки хорошие. Нас учили стрелять по звуку, по вспышкам. Два снайпера у нас было со снайперскими винтовками.

А ведь чуть было нас не обезоружили. Дня за 3 до войны приехал начальник техснабжения отряда. А у меня для двух пулеметов 24 ленты, снаряженные патронами. Он приезжает, смотрит: „Ленты разрядить, просушить“. А ведь снаряжали их руками! Потом надо проверить, чтобы перекоса не было. Я одну коробку взял, начинаю разряжать. Как только он уехал, зарядили эту ленту и поставили обратно. А через три дня война. Если бы все 24 ленты разрядили… Поэтому мы дрались с ними примерно до пяти часов. Ребята раза 3–4 поднимались в контратаку. Конюшня загорелась, мы выпустили лошадей. Потом они ворвались. В в половине пятого с вестовым из комендатуры поступил приказ оставить Государственную границу и влиться в регулярные части Красной Армии. Я дал красную ракету, это сигнал пограничникам, сниматься и идти на заставу. Пришли в комендатуру, сформировали подразделения. Мы свое дело сделали. Мы знали, что вернемся. Я не вернулся, а войска вернулись, поздно, но вернулись».

Глоток воды из родной реки.

Юго-Западный фронт характеризовался самым протяженным пассивным участком. Как севернее, так и южнее полосы от Сокаля до Владимира-Волынского обстановка в первый день была куда спокойнее чем во многих других местах. Здесь соединениям приграничных армий практически не мешали действовать согласно запечатанным в «красные пакеты» приказам в рамках планов прикрытия. В некоторых случаях обстановка даже благоприятствовала активным действиям.