Услышав это, я едва не выкрикнула, что против, но потом пожелала ей спокойной ночи, и девушка, чмокнув Фарда в щеку, направилась к себе. Едва только ее шаги стихли на втором этаже, Фард сел на кресло напротив меня. Я же напряглась, как струна, смотря в голубые глаза мужчины, взгляд которых, казалось, способен раздавить меня своей тяжестью. Я прямо ощущала этот взгляд на своем лице, губах, шее, потом груди, и это меня просто убивало, поскольку я до жути не могла выносить непонятного для меня блеска его лазурного взора. У меня в этот момент не было и капли сомнения, что он знал, насколько мне некомфортно стоять так перед ним, знал и наслаждался.

– Мне помочь вам раздеться? – натянуто спросила я, помня то, ради чего я вообще здесь нахожусь.

– Сними, – он слегка вытянул вперед ноги в своих высоченных ботфортах с неизменными поблескивающими шпорами.

Почувствовав, как во мне неудержимо закипает гнев, я отвела взгляд. Присев на колени, осторожно стащила один сапог, потом другой.

– Что еще? – хрипло спросила я, подняв на него взгляд и заметив, как его глаза стали темнее.

– В твоих глазах столько ярости, – проговорил Фард и пальцами поддел мой подбородок, – что они похожи сейчас на сверкающий изумруды.

– Я вам нужна сегодня…ночью? – глухо спросила я, не обратив внимания на его реплику. – Или мне можно удалиться?

– Нужна, – проговорил он тоном, не требующим возражения.

Услышав это, я закрыла глаза и едва смогла совладать с накатившим на меня протестом. Затем выдавила улыбку и посмотрев на Фарда спросила:

– Что мне сделать? Чего вы хотите?

Мужчина провел пальцем по моим губам и ответил хрипло:

– Ты еще многого не умеешь. Но я тебя всему научу. Позже. А сейчас сними платье.

Я послушно поднялась с колен и, безразлично глядя на Фарда, начала расшнуровывать корсет. Спустив платье на пол, я поставила на подлокотник кресла ногу и медленно стащила с себя один чулок, затем другой. Потом на полу оказалось белье, и я молча встала перед мужчиной совершенно обнаженная. Стыда не было, нет. Лишь какое-то гадкое чувство безысходности. Фард протянул руку и провел нею по моему животу. Затем притянул к себе и, поднявшись с кресла, подхватил меня на руки. Преодолев расстояние к столу, он уложил меня на него. Обхватив его ногами я спустя мгновение поморщилась от боли, поскольку он грубо овладел мной, издав животный стон.

– Раздвинь ноги шире, – прорычал он и, когда я это сделала, довольно улыбнулся.

Врезаясь в мое тело настолько глубоко, насколько это было возможно, он спустя несколько минут выгнулся и застонал, закрыв глаза и до боли впившись своими пальцами в мои бедра. Затем, когда волна наслаждения сошла с него, он перевел на меня свой взгляд, наполненный каким-то победоносным чувством. Я же лежала, все так же безразлично наблюдая за ним, и лишь мое бешеное дыхание выдавало то, что я готова была зарыдать на весь дом в этот момент. Оставив в покое мое тело, он отошел от меня и начал одеваться. Я же сползла со стола и начала собирать разбросанную на полу одежду.

– Арья, – наконец проговорил он и я повернулась к нему.

– Да, ваше высочество, – закутавшись в подол своего платья сказала я.

– Мужчины иногда думают только о себе в такие моменты. Я не говорю, что это будет часто, но иногда мне нужно получить разрядку вот так, без излишней прелюдии, – проговорил он.

Услышав это, я покраснела. Затем сладила с эмоциями и проговорила в ответ:

– Вы мне платите за свое удовольствие. Я его не обязана испытывать. Вы платите – я раздвигаю ноги. Только и всего. Ничего мне объяснять не надо.

Я говорила сухо, холодно, но мои пальцы, державшие одежду, предательски дрожали. Он явно увидел это и подошел ко мне вплотную. Приподняв мое лицо за подбородок, он какое-то мгновение словно изучал меня, затем проговорил:

– Вижу переживаешь. Я не буду больше так делать. Обещаю.

– Я уже ответила вам по этому поводу. А теперь, если вы удовлетворены, извините, но я хочу уйти к себе, – дрожащим голосом проговорила я и, не дожидаясь его разрешения, просто пулей вылетела из комнаты.

Наутро во мне словно что-то умерло. Не знаю, почему такое произошло, ведь я все прекрасно понимала, но я стала другой. Даже Фелис это заметила, сидя за завтраком напротив меня.

– Арья, что с тобой? – обеспокоенно спросила девушка.

Нож с кусочком масла на нем на мгновение застыл в моих руках, затем я выдавила улыбку и проговорила:

– Со мной все в порядке. А что такое?

– Не знаю, – густые брови девушки нахмурено изогнулись. – Так странно…у тебя даже крылья словно блеск утратили, – она кивнула на мои крылья, которые мирно покоились на спине. – Я слышала о таком, – она настороженно перевела взгляд на Фарда, – правда ведь, Фард, у нас говорят, что крылья фэйри – это их душевное состояние. И когда что-то внутри у них словно умирает, они теряют свое сияние. Вы ведь даже по крыльям можете порой угадывать у своих пленников, лгут они или нет. Так ведь, Фард?

Мужчина пристально посмотрел на меня, затем ответил:

– Это фэйри, Фелис. Нам никогда не понять их настолько, чтобы что-то можно было судить о сиянии их крыльев.

– Что ты такое говоришь?! – возмущенно проговорила эльфийка. – Ты сам знаешь, что я права! Ты что ей такое сделал вчера, что она вот такая теперь? – она вновь окинула взглядом меня.

– Фелис, – Фард недовольно окинул ее взглядом.

– Ваш брат ничего не сделал, – хрипло проговорила я. – Мое состояние никак не связано с ним.

– Помнишь, я тебе еще говорила насчет крыльев твоей Лиры? Но ты никогда не слушал меня! – гневно проговорила девушка, глядя на Фарда, и я даже не узнала в ней ту ласковую особу, которой она была вчера. – Она никогда не сияла так, как сияла вчера Арья. А потом пришел ты и на утро эта девочка словно интерес к жизни потеряла!

– Прекрати! – гаркнул на нее Фард.

– Простите, мне не хорошо, – я выскочила из-за стола и быстро направилась на улицу.

Едва только оказалась за порогом, как начала словно задыхаться. Расшнуровав на ходу корсет, я быстро направилась к извилистым лабиринтам кустов, в которых затерялись одинокие беседки. Зайдя в одну из них, я села на скамью и опустила голову. Затем взяла в руки край крыла и с грустью заметила, что Фелис и правда была права. Прозрачное крыло едва уловимо поблескивало, но уже не отзывалось так на каждое прикосновение к нему. Оно словно обижалось на меня за то, что я столь невнимательна…к себе самой. Отпустив крыло, я закрыла глаза и подставила лицо под утренние лучи солнца. В этот момент почувствовала на своей руке что-то мокрое. Испуганно открыв глаза, увидела перед собой волка, который облизывал мою ладонь. Отдернув руку, я всего мгновение смотрела в умные волчьи глаза, потом осмелела и погладила его по голове.