— И молодцы. За свободу выступают. Сражение под Навариным — инициатива английского адмирала.

— Ага. Еще бы. События, помнишь, как развивались? Турки вместе с египетскимвассальным флотом и десантной армией пошли в Наварин. В свой Наварин, заметь, не в чей-то. А англичане им запретили. Это если бы чукчи нам вновь войну объявили, а нашему флоту японцы запретили бы заходить в Петропавловск-Камчатский. Турки сначала покивали, а потом сделали по-своему. И послали объединенную эскадру далеко. Зашли в бухту и стали выгружаться.

— Но они убили парламентеров! И открыли огонь из береговых батарей.

— Ну да, одно ядро даже попало во французский корабль. А нечего им там делать было, под дулами чужих батарей. Парламентеров нехорошо убивать. Ну так это турки. Дикий народ, дети гор.

— Английский адмирал вынужден был спасти греков.

— Конечно. И тогда без объявления войны флота трех государств в чужих водах атаковали чужой флот и потопили его.

— Блестящая победа!

— Не спорю. У турок чего-то не получается последнее время. Но потом что?

— Что?

— Видя вопиющую несправедливость и нарушение всех международных норм австрийцы даже хотели стотысячный корпус отправить на помощь туркам. Англичане своего адмирала отругали, но все-же наградили, французы своего тоже ругали и немного похвалили. Но официально Англия и Франция за беспредел извинились перед турками и объявили, что их адмиралы превысили свои полномочия. Лондонский договор предусматривал только мирные пути воздействия. А вот наш Государь не извинялся, никого не ругал, всех трех адмиралов наградил орденами и чинами. Вся Россия в восторге. Штаны цвета наваринского дыма с пламенем шьют, как Чичиков.

— Кто это?

— Ты его не знаешь. И что султану делать? Обидно же. Правильно, перекрыть проливы. И кто всех больше проблем огреб? Англичанам и французам на черноморскую торговлю плевать. А вот России не плевать. Зерно с южных губерний по другому не вывезти. Одесса-мама закрылась, — разогнул я пальцы.

— Вот, закрыли проливы, за это и война.

— И теперь пошли менять гору русских трупов на право прохода. Отличная игра со стороны англичан. В случае чего независимая Греция будет с ними, а воевать турок нашими руками будут. И где мне тут восторгаться?

— Я понимаю, но долг чести обязывает не оставаться в стороне.

— А меня бросить обязывает? И все дело?

— Ты прав, — после десяти минут молчания ответил доктор, — я останусь.

— Ох, тяжело в деревне без нагана.

— Прости, не понял?

— Пойми, война везде. И мы в стороне не останемся. Это говорю, чтобы ты не расстраивался. По заданию Паскевича мы едем на Каспий. Если потребуется, будь готов оказать помощь и войскам.

— На Кавказе!?

— Эх, молодость. И там, возможно, тоже. Так что никто трусом не назовет. К тому же у нас дела будут военные. А у тебя врачебные. Сейчас я буду говорить, а ты слушать и запоминать.

— Я готов.

— Чума передается с помощью возбудителя. Как на шелковичных червях, только по другому. С ним можно бороться.

— Биотиком?

— Забудь на время про них. Возбудитель убивает кипячение воды в течение минуты. Карболовую кислоту, что делают химики из угольной смолы, видел? Ее пятипроцентный раствор убьет чуму за пять минут. Воду кипятить, еду жарить, все поверхности обрабатывать карболкой.

Я заметил, что доктора бьет мелкая дрожь. Переволновался. Значит, осознание разговора придет позже. Оно и лучше. Еще мне предстоят долгие объяснения про грибы. Пенициллины от чумы не помогают, но тоже нужны. Помогает стрептомицин, а он выделяется из лучистых грибов. Легко сказать какому-нибудь ученому: «Посмотри там на противомикробную активность пенициллиновых грибков и мне доложишь». Грибки пенициллы открытыуже или нет? И как они должны выглядеть? Ладно, помню, что можно взять колонии, которые используют для изготовления сыра рокфор и камамбер. Даже если про них ничего не знают, они там есть. Но нужны лучистые. Они не используются в пищевой промышленности. И я не микробиолог. Времени не хватает на ответ чумному вызову. А еще есть холера, туберкулез, за открытие палочек которого Коху дадут нобелевскую премию, тиф и дизентерия. Не говоря уже про всякие воспаления.

— Все на сегодня, друг мой. Сейчас иди. Утром повторим.

Глава 8

Я назначил выход через неделю. Бывает так, что сидишь в своем болоте, наслаждаешься успехами хозяйства и прочих заведений, а потом проникает в душу тревога и уже не дает сидеть спокойно. Срочно вдруг требуется бежать, лететь, встречаться. Будто эта неделя последняя в жизни.

И сейчас чутье подсказало, что шило в заднице колет неспроста. Прямо посреди ночи, в лучших ментовских традициях я решил собрать совещание. Чтоб не расслаблялись. Ну как решил? Послал курьеров.

На следующее утро стал народ подтягиваться. Для некоторых припасен исключительно личный разговор. Поэтому хорошо, что не все сразу хлынули. Неизвестно, сколько нас не будет тут. Все ключевые лица уезжают. Надо назначить ответственных. Два дня принимал отчеты и давал указания. В том числе, секретные наставления на случай моей гибели. С каждым обнимался, целовался и отпускал восвояси.

С Федиными подопечными тоже определились. Отобрали десять человек для обучения в центре. Федор натаскивал их всю дорогу по русскому языку. Плохо, но самые простые слова понимают. Предупредил, что если потом появятся негритята в деревнях, спущу шкуру с папаш. А Степану наказал гонять их так, чтоб глупых мыслей не возникало.

К слову сказать, ребята дисциплинированные. Выдержка хорошая. Всю дорогу на них все пялились, деревнями сбегались посмотреть на «ефиопов». Но те чести не уронили, чем вызвали мое молчаливое одобрение.

По хозяйству только надуманные пожелания, потому как управляющий Рыбин отлично со всем справляется. Его дочь Анна за два года превратилась в прекрасную барышню. Отец присматривает партию. Правильней сказать, отказывает кавалерам. Наш Кирилл к ней не ровно дышит. И сама Анна сохнет по геройскому парню. Но традиционное мышление никуда не девалось. Всем видом Семен Семенович показывает что, да, были сложные времена у потомственного дворянина Рыбина, так они прошли. И это не повод отдавать единственное чадо за разбойничьего сына и внука, хоть он приближен к графу и не беден. С другой стороны дочь так на папеньку смотрит, прямо серную кислоту льет на сердце.

— Вот что делать!? — обхватил Рыбин голову.

Правильно Христос сказал, что счастье человека не зависит от величины его имения. Или примерно так. Сидит передо мной на корточках в саду состоятельный хозяин, а по факту несчастный отец. На корточках и в саду, потому что упросил меня посмотреть опытные сорта слив и тепличных абрикосов. А я согласился, зная, что ему надо