— Я расскажу тебе все, мой дорогой, — рассмеялась Регина. — И обязательно сообщу, какая роль в планах Фионы отведена леди Виктории. Кстати, Фиона ни словом не обмолвилась о том, что ее падчерица отправится в путешествие вместе с сестрами.

— Бабушка, мне бы очень хотелось убедить тебя в том, что меня мало волнует, уезжает леди Виктория вместе с сестрами или нет…

— Считай, что убедил, — прерывая страстное заявление внука, сказала Регина. — Но я все равно тебе о ней расскажу.

— Вот уж в этом я ни минуты не сомневался, — заметил Майлз с усмешкой.

Ровно в три часа пополудни Фиона Пемброк поднялась по ступеням родового особняка Уэлсли и дважды постучала в дверь.

Седрик, дворецкий виконтессы Эшмонт, отворил парадную дверь и приветствовал гостью.

— Я приехала, чтобы поговорить с виконтессой, объявила Фиона, изо всех сил стараясь не улыбаться заискивающе. — Полагаю, она меня ждет?

— Точно так, миледи, — сказал Седрик. — Леди Эшмонт ожидает вас в гостиной.

Фиона сбросила на руки дворецкого свой плащ и, поправив прическу, кивком головы дала ему понять, что готова предстать перед виконтессой. Седрик провел гостью через роскошный мраморный холл, украшенный скульптурами и картинами в золоченых рамах, и, оставив женщину у распахнутых дверей гостиной, неслышными шагами удалился.

Регина поднялась с диванчика, подошла к Фионе и расцеловала ее в обе щеки.

— Как поживаете, моя дорогая? — поинтересовалась виконтесса, жестом предлагая гостье присесть.

— Признаться, я очень устала, — сказала Фиона.

— Неудивительно. Не хотите ли чаю? Я имела возможность убедиться, что какая бы печаль ни одолевала человека, чай всегда идет ему на пользу.

— С удовольствием выпью чашечку.

Регина разлила чай, добавила в чашки молока и присела сама.

— Итак, дорогая моя, поведайте наконец, чем я могу быть вам полезна?

Фиона, с минуту помолчав и тяжело вздохнув, сказала:

— Это все так сложно объяснить, леди Эшмонт. Прямо не знаю, с чего начать.

— Помнится, вы говорили мне, что собираетесь вместе с дочерьми отправиться в путешествие… — пришла ей на помощь Регина Уэлсли. — Хотелось бы только знать, имеют ли это путешествие и наша с вами встреча какую-то связь?

— В каком-то смысле так оно и есть, — сказала Фиона. — Дело в том, что мы с Джорджией и Каролиной задумали вернуться ко мне на родину, в Виргинию. Не знаю пока определенно, но очень может быть, что мы останемся там жить.

Регина удивленно вскинула брови.

— Не может быть! Вы покидаете Англию навсегда?

Фиона невесело улыбнулась.

— Леди Эшмонт, и вы, и я знаем, что по-настоящему я так и не прижилась в Британии. Здешнее общество принимало меня только потому, что я была женой сэра Джона Пемброка.

Регина открыла было рот, чтобы возразить гостье, но та движением руки остановила ее.

— Не стоит тратить время на возражения, миледи. Я ведь пришла к вам не для того, чтобы жаловаться на ваших соотечественников. Наоборот, многие из англичан, с которыми мне довелось свести знакомство, мне нравятся. Суть дела во мне самой — ведь я американка до мозга костей. Теперь, когда Джон умер, я чувствую, что в Англии меня никто и ничто не удерживает, и не вижу причины, которая помешала бы мне вернуться на родину.

— Но как быть с вашими дочерьми? Они же подданные Англии.

Фиона беспечно помахала в воздухе рукой.

— За них я не беспокоюсь. У Джорджии и Каролины Достаточно характера, здравого смысла и темперамента, чтобы они могли прижиться где угодно. Кроме того, их пора выдавать замуж, а в Виргинии сделать это куда проще, чем в Англии, где на девушек, имеющих американские корни, поглядывают свысока. Так что мои девочки будут устроены чудесно, не сомневайтесь.

— А вы сами? — спросила Регина. — Сумеете ли вы обосноваться на родине как должно после такого длительного перерыва?

Фиона осторожно отставила хрупкую фарфоровую чашку и отодвинула блюдечко от себя.

— Сумею. В Ричмонде живут мои брат с сестрой, и я хочу одного — поскорее припасть к их груди и снова почувствовать себя в лоне семьи. Надеюсь, вы меня понимаете?

— Разумеется, — улыбнулась Регина. — Нет лучшего убежища от жизненных невзгод, нежели собственное семейство. Итак, если я вас правильно поняла, вы уже все продумали, и вас заботит только судьба Виктории?

Фиона принялась отодвигать чашку с блюдцем от себя все дальше и дальше, так что скоро они оказались в опасной близости от края стола.

— Совершенно справедливо, виконтесса. Виктория — вот кто удерживает меня здесь.

Регина с удивлением посмотрела на гостью.

— Стало быть, это ваша падчерица не позволяет вам осуществить ваши планы?

— Да, отчасти. — Фиона помолчала, но потом, собравшись с духом, заговорила снова: — Видите ли, виконтесса, я хочу сделать вам деловое предложение, которое касается Виктории и затрагивает ее судьбу.

Регина аккуратно поставила свою чашку на стол и сложила руки на коленях.

— Я вас слушаю.

Фиона нервно облизала губы, памятуя, что успех затеянного ею предприятия неразрывно связан с исходом этих переговоров. Это была неприятная мысль, но отмахнуться от нее женщине никак не удавалось.

— Перейду прямо к делу, — сказала она. — Мне бы очень хотелось, чтобы Майлз женился на Виктории, и я была бы просто счастлива, если бы вы помогли мне в устройстве этого брака.

Она смолкла, пытаясь понять, что думает виконтесса о подобном, прямо сказать, неординарном предложении, но Регина молчала, глядя прямо перед собой. Фиона решила, что молчание — хороший признак, и продолжила свою речь:

— В качестве своеобразной компенсации я готова уступить Майлзу — или вам, если вам так будет угодно, — поместье Пемброк со всеми постройками и земельными угодьями по весьма сходной цене.

Регина с минуту глядела на Фиону в упор, размышляя над тем, что она, Регина, долгие годы недооценивала эту женщину. Леди Пемброк вовсе не легкомысленна, как ей казалось прежде, а, наоборот, обладает весьма острым умом и деловитостью, которая сейчас граничила с цинизмом.

— Знаете, моя дорогая, — неторопливо произнесла виконтесса, с большой осторожностью подбирая слова, — когда вы просили меня о встрече, я почти не сомневалась, что вы предложите мне купить доставшееся вам от мужа имение. Однако мне и в голову не могло прийти, что частью этой сделки… гм… станет Виктория.

Фиона поднялась со стула и прошла к окну. С минуту она стояла там, собираясь с мыслями. Регина хранила молчание, терпеливо дожидаясь объяснений. Наконец Фиона снова повернулась к ней лицом и заговорила.

— Я очень люблю Викторию, — негромко сказала она. — Я знаю, что редкая женщина испытывает истинную привязанность к своей падчерице, но я отношусь именно к этой редкой категории. После того как мы с Дочерьми окончательно сговорились отправиться в Америку, я чуть не на коленях умоляла Викторию поехать вместе с нами, но она ответила мне решительным отказом. Боюсь, она полагает, что сможет и впредь жить в Пемброк-хаусе, — но это далеко не так. Дело в том, что наши… гм… финансы находятся, скажем так, в плачевном состоянии, а она этого не понимает — или делает вид, что не понимает.