Рядом. Все обошлось. Он сейчас кажется мне необходимым и желанным. Мне очень хочется коснуться его кудрей. Но я не смею.

Я ведь даже не посоветовалась с ним на счет фирмы, прежде чем пустить по ветру имущество.

Даниил издает рык и снова растирает глаза.

— Как? — говорит он. — Я был уверен, что если меня не убьют, то надолго закроют, после всего, что я сделал. Думал, окончательно пропал. Все заседание они клонили к обвинительному приговору, я гадал, сколько получу лет, потом слышу, что оправдан. Я даже переспросил пару раз судью.

Мы встречаемся взглядами в зеркале заднего вида.

— Как? — сдвинув брови, повторяет Даниил.

Глава 19

— Я отдала твою фирму, — не вижу причин молчать об этом сейчас.

Оборачиваюсь к Даниилу и с тревогой смотрю ему в лицо.

— Отступные. Только так мне разрешили…

Муж улыбается.

— Спасибо, Алин, — слышу я, и камень падает с души.

— Ты не…

Он качает головой, потом разваливается на заднем сидении, раскидывая в стороны руки. Я озадаченно смотрю на то, как Даниил весело хохочет и растирает лоб пальцами.

— Не огорчен? — я считаю необходимым договорить.

Он отрицательно качает головой, а потом опять закрывает лицо руками.

— Ты наверное сейчас не поверишь, — я слышу его приглушенный голос, — накануне нашей с тобой встречи я был в депрессии.

Даниил отрывает руки от лица и смотрит на меня. Глаза его блестят.

— Мне врач прописал таблетки, только я не собирался пить их. Я сел и задумался, что все в моей жизни неправильное. Я прям искренне хотел, чтобы что-нибудь такое произошло! Из ряда вон! Чтоб я бросил уже чертову фирму и поехал путешествовать по миру, например. Я не видел выхода из той черной дыры, куда меня засосало. Вся эта передряга с аварией, тюрьмой. Я как будто получил новую жизнь. Поэтому спасибо.

— Но это же такие деньги…

Он улыбается, глядя в потолок.

— Знаешь, вот сегодня на скамье подсудимых я понял, что деньги это наживное, — он улыбается, — свободу — вот чего не купить. Еще заработаю. У меня это всегда хорошо получалось.

Мила тем временем останавливает машину около нашего дома.

— Передохни, Дань, — она улыбается. — Денис при правительстве устроился. Немного уляжется тот шум, который Аня подняла, и мы подумаем, где ты можешь быть полезен. А пока дома.

Он дружески сжимает плечо Милы.

— Спасибо. Я уж не надеялся, что обойдется.

— Мы своих долгов не забываем, — улыбается Мила.

Потом мы с Даниилом выходим из машины.

— О каком она долге? — поворачиваюсь я к мужу.

Он передергивает плечами.

— Я дал денег Лютову на старт его дела.

Киваю.

— На мечту практически, — мы проходим в подъезд. — Все тогда думали Денис сбрендил, а я верил в него. Просто верил и все.

Я улыбаюсь. Они ведь настоящие друзья!

— Только обидно, что мы потом рассорились. Но я деньги не стал обратно забирать.

Мы с мужем оказываемся в квартире.

Даниил устало смотрит мне в глаза.

— Алин. Дай я немного выдохну. Мне надо все переосмыслить.

Я молча смотрю на то, как он скидывает верхнюю одежду и топает в ванну. Мне нравится размеренная вальяжная походка Даниила. Как у уверенного в себе льва.

Дверь за ним закрывается и вскоре я слышу плеск и шум льющейся воды.

Я стою в коридоре, не в силах двинуться. Мне не верится, что этот мужчина теперь мой. Я присаживаюсь у стены, вспоминая о том, что в суде случилось с Аней. Я волнуюсь за нее, точнее за ребенка. Малыш ведь ни в чем не виноват.

Открываю интернет и вбиваю в поисковик ее имя. Гугл выдает мне синие строчки со ссылками на новостные сайты. Я просматриваю старые статьи об Ане и невольно представляю себе разговор, который между ней и Даниилом. То как она пригрозила бывшему мужу, что он сядет, если со мной не разведется и как Даниил отказался прогнуться.

Сейчас я понимаю, почему у здания суда было так много прессы. Аня не шутила на счет травли. Она выставила Даниила, о репутации которого раньше так заботилась, сбрендившим наркоманом. Общественность в ярости. Общественность требует пересмотра дела.

Я вздыхаю и вспоминаю, что на нашей стороне Лютов. Он теперь снова работает в Кремле. Значит, мы получим просто травлю. Но это тоже мерзко.

На глаза мне попадется статья, в которой Руслан рассказывает о том, что Аня родила. С ребенком и матерью все хорошо. Я выдыхаю и тут же плотно сжимаю губы. Руслан рассказывает, что Даниил оставил беременную Аню ради симпатичной шлюхи. Шлюха это я.

Я кидаю телефон на пол, откидываю голову назад, встречаясь затылком со стеной. Я спасла этого мужчину, сейчас он со мной, свободный и почти полностью поправившийся. Но если я хочу остаться с Даниилом, придется вылезти из зоны комфорта.

Для того чтобы принять такое серьезное решение, мне необходимо выяснить у мужа последний вопрос.

Я переодеваюсь в домашнее и захожу в ванну. Он лежит в воде, закрыв глаза. Даниил похож на человека, пробежавшего марафон.

Сажусь на пол у бортика и касаюсь плеча.

Даниил приоткрывает глаза и шевелится.

— Я по делу.

Он снова прикрывает веки, а я собираюсь с мыслями.

— Аня родила. С ней все хорошо.

Даниил морщится.

— Пусть разбираются сами, — муж машет рукой. — Больше ничего не хочу слышать ни про него, ни про нее. Я сыт дерьмом по уши.

— Он написал это твой ребенок.

Даниил умывает лицо руками.

— То ли еще будет.

Потом он оборачивается ко мне.

— Я уже говорил тебе, что протупил. Надо было решить все по-мирному, но я, черт возьми, утратил контроль над ситуацией…

Даниил опирается на бортик ванной. Я прикладываю палец к его губам.

— Я остаюсь на твоей стороне.

Даниил ловит мою руку и целует.

— Тогда есть два пути, — он снова становится серьезным. — Вообще уйти в подполье или забить на нее и жить дальше. Что ты выбираешь?

Я понимаю, что устала пасовать перед нечестными людьми. В моей жизни несправедливости было достаточно. Но если бороться, то вместе.

— А ты, Дань?

Он улыбается.

— У меня, в принципе, все сбылось. Я хотел начать заново. И я, так сказать, потерял возможность вернуться к старой жизни. Впереди чистый лист.

Я обнимаю ладонями его лицо.

— А чего ты хотел до… прошлой женитьбы? — и тут я сама вспоминаю. — Петь?

Он смеется.

— Я теперь уже для рока староват, — он смотрит мне в глаза, и я ощущаю трепет, потому что читаю во взгляде мужа вдохновение. — Слушай, а сможешь