можно больше.

— Техники у меня немного.

— Ну, сколько есть.

— Хорошо.

— Через сколько вас ждать?

— Ровно через месяц. И желательно встретить, чтобы сопроводить в нужное место. Лучше, если это будет военная база.

— Договорились!

— Тогда до встречи.

Проводив полковника, в тот же день мы с отрядом уехали. Обратная дорога ничем не отличалась от дороги сюда, и полторы недели мы тряслись на спинах верблюдов и ослов. И вот я снова в Аддис-Абебе. Первый же разговор у меня состоялся с Негашем.

— Как обстановка, Абале?

— Управляемая.

— Хорошо. Я намерен забрать всех моих людей, чтобы выступить на стороне одного из кланов Сомали.

— Зачем?

— Необходимо помочь ему победить в назревающей Гражданской войне.

— А зачем тебе нужна эта победа?

— Чтобы контролировать этот клан, а через него и всю страну.

— Но ведь из-за новой конфронтации, которую ты собираешься устроить, гражданская война лишь усилится…

— На какое-то время усилится, — согласился я. — Но, поверь мне, если мы не вмешаемся, там всё станет гораздо хуже. Гораздо…

— Не знаю, спорить не буду. В конце концов, мне нет никакого дела до Сомали. Это твои люди, и ты волен сам принимать решения. Мы в любом случае тебе поможем. Ты — мой командир, мы — твои подчинённые. Приказывай, и мы всё выполним.

— Хорошо. Объявляй сбор, — распорядился я. — Сейчас мне нужно всего пятьсот отборных бойцов, но через полгода понадобится уже три тысячи.

— Мы и десять выставим, желающих много.

— Пока не надо, но потихоньку стоит их готовить. И ещё: мне нужен белый. Нуждающийся в деньгах, 35–40 лет, не дурак, с кучей всяких проблем: от половых до финансовых. Сможешь найти?

— Белый? — удивился Негаш. — Это будет непросто. Советские все уехали, американцев тут не осталось почти. Европейцы тебе подойдут?

— Да без разницы.

— Тогда, пожалуй, можно попытаться найти итальянца. Их много осело на побережье. А после революции из Аддис-Абебы все сбежали. Ещё есть французы в Джибути… Однако, Мамба, я бы не советовал тебе с ними связываться. Слишком они хитры, и все здесь работают на Сюрте женераль. (Да, этой структуры вроде как больше нет, она просто видоизменилась и стала называться по-другому, но старое название симптоматично).

— Откуда знаешь?

— Так случайно узнал от одного знакомого. Говорит, что все, кто едет работать или служить в Африку, подписывают договор с министерством обороны или с частной фирмой. А после подписания информация оттуда идёт прямиком в Генеральное управление внешней безопасности[1].

Военных не трогают, там рулят свои начальники, а вот всех гражданских метут за будь здоров. Если не подпишешь бумагу, то, возможно, и поедешь, но работодатель вправе уменьшить тебе зарплату. Ну и, дураков нет, не подписывать.

— Не думаю, что так поступают со всеми.

— Может, и не со всеми… — задумчиво произнёс Абале. — Но как найти того, кто согласится работать не только на них, но и на тебя?

— Действительно, — я тоже задумался. — Тут ты однозначно прав.

— А ещё я слышал, будто всех иностранцев, приезжающих во Францию на учёбу и имеющих в своей стране родителей из числа элиты, тоже берут на заметку. Как там дальше с ними работают, я не знаю. Но эти бывшие студенты-африканцы по возвращении на родину быстро становятся у руля власти и начинают проводить в своих странах политику Франции. Им в этом явно помогают.

— Ммм, ну, это-то как раз понятно: долг платежом красен. Короче, найди мне итальянца, чтобы был согласен на всё. Важно наличие у него высшего образования. Уже одно это скажет о нём, что он не дурак. Дальше я сам разберусь. Хорошо бы нескольких подобрать. На выбор, так сказать. И ещё посмотри: кто здесь из американцев остался. Они же тут с голодом боролись, даже помогли зерновой коридор оформить от портов Судана и Эритреи. Может, не все уехать успели? Или кто уехал, но решил вернуться. Займись этим вопросом. Им всегда не хватает денег. Они же все помешаны на своей американской мечте быстро и не затратно разбогатеть! — я ухмыльнулся: — Сборище бродяг и авантюристов, нечаянно открывших новый мир и заселивших его. Сначала не очень удачно, а потом… Потом загнали коренное население в резервации, привезли чёрных рабов и заполонили его полностью! Короче, найди мне кого-нибудь.

— Хорошо, Мамба, я найду.

— Ясно. Как дела с Эритреей?

— Пока все идет, как договаривались.

— Смотрите, сильно не давите на них. Нужна полная координация, чтобы снова не скатиться в войну. Но это на будущее, а пока контролируй Мелеса, чтобы он тут ничего не начудил.

— Контролирую. Не беспокойся. Они все у нас под жёстким двойным контролем.

— Вот и отлично. Тогда я займусь своими делами, раз у вас всё хорошо.

Вторым на очереди был Фарах. Побеседовав с ним, я узнал, что каналы поставки лекарств отлажены заново и даже получен первый денежный перевод из Кувейта. Фабрика стала поставлять накопленные в ней лекарства. Фарах также сумел практически восстановить свою лабораторию, о чём и поспешил мне сообщить.

— Мамба, я почти восстановил лабораторию, — радостно выпалил он, едва я переступил порог. — Кувейтцы настаивают на расширении. А ещё начинают поступать предложения от третьих лиц, желающих заключить с нами договор.

— Пока не стоит этого делать, пусть подождут. На ноги окончательно встанем, тогда и начнём заключать новые договора. Ты пока расширяй производство и увеличивай товарооборот. Только смотри: без потери качества! Это важно.

— Я так и буду делать, Мамба.

— Ясно. Я скоро опять уеду, а ты тут давай, не расслабляйся.

— Угу, — кивнул Фарах.

— Как дети, жена?

— Всё хорошо, Мамба.

— Отца своего вспоминает?

— Вспоминает, — нахмурился Фарах. — Но тут в каждом доме кто-то погиб. Некоторые целыми семьями сгинули.

— На войне, как на войне, — проговорил я. — Ладно, работай, надежда и опора семьи.

Сборы пятисот человек заняли целую неделю. Затем потребовалось время на установку чёткого взаимодействия между бойцами и их командирами. Не надо мне такого: кто в лес, кто по дрова!

Ехать в Сомали собирались на машинах, а не на верблюдах. В кузов грузовика может влезть человек тридцать пять. В мотолыгу поместится человек десять вместе с экипажем. Впрочем, по такой жаре внутри совсем тяжко будет, лучше на броне ехать.

Хотя и раскалённая броня не самая лучшая платформа для езды. Придётся брать коврики и подстилать их себе под задницу. В БТР-152 влезет людей почти в два раза больше, чем в мотолыгу. Он к тому же открытый. Вообще, сам этот бронетранспортёр очень напоминает немецкий времён ВОВ. Вот практически один в один, если рассматривать его как машину-донор. В общем, техники у нас не очень много, а разнообразия и вообще нет. Лучше всего, как я помнил, использовать пикапы, но чего нет — того нет.

В итоге в дорогу отправилась колонна, состоящая из десяти КраЗов, двух бронетранспортёров, трёх мотолыг и двух