– Спорно, но в целом правильно, – улыбнулся психолог. – Слишком уж все тщательно продумано, трудно к чему-либо придраться. ДТП не вызывает вопросов. Кончина Антонины Ивановны тоже. Сыпь на ее теле легко посчитать аллергией. Да, высыпания немного странные, но кожная реакция имеет такое огромное количество вариантов, что эксперт бы не стал заморачиваться. То, что я работал по делу Лавинии Либер, до сих пор помню его, настолько невероятная вещь, что просто нет слов. И навряд ли наш отравитель знает про американку. Юрий никогда бы до такого не додумался. Поверьте, обычному человеку почти невозможно пойти на убийство отца. Здесь нужен другой строй личности. Юрий психологически не таков.

– А каков, по вашему мнению, убийца Ткачевых? – заинтересовалась Эдя.

Александр Викторович начал ходить по комнате.

– Это точно не первое его преступление. Он злой. Могу предположить, что Тихон и Антонина чем-то его обидели. Или гадость ему сделала именно Антонина Ивановна. Возможно, поэтому ее специально отправили на тот свет второй – чтобы она узнала о страшной смерти мужа и испытала моральные страдания. Наш убийца хладнокровен. Ничем не отличается от окружающих, как бы сливается с толпой. Вот представьте: в зале кафе пять официантов, четверо не привлекут вашего внимания – одеты в форму, у них нормальная стрижка, спокойная речь, обычное поведение; а пятый – с красными волосами, бегает по залу, напевая песенку, знает постоянных посетителей, обнимается-целуется с ними, балагурит, рассказывает анекдоты – эдакий шоумен, которого хозяин держит для увеселения публики, человек-фейерверк. Наш убийца не пятый официант. Он среди тех четверых.

– Вы считаете, что преступник мужчина? – уточнила я.

Ватагин застыл на месте.

– Отличный вопрос. Пока не могу определиться. ДТП и пожар похожи на работу представителя сильного пола. Но если подтвердится наличие у Антонины яда… У меня нет четкого ответа. Я пока думаю. Профиль не складывается, он не логичен.

– И на меня Юрий не произвел впечатления человека, способного четко спланировать и организовать жестокое убийство, – призналась я. – Но один раз я сильно ошиблась, произнеся подобные слова в адрес, как мне казалось, милой женщины. Необходимо проверить все версии.

– У младшего Ткачева нет денег, – напомнила Аня, – а яд бесплатно не достать. И ему бы пришлось нанимать кого-то, кто подстроил бы ДТП.

– Исполнитель мог согласиться работать в надежде на то, что Юрий заплатит ему, получив наследство, – предположила Эдита.

– Значит, он не профессионал, – отрезал Валерий, – те всегда требуют аванс.

– Может, это кто-то из друзей, – не сдавалась Булочкина, – или из интернета. Есть сайты, где пасутся люди, желающие избавиться от родственников.

– Вот и займемся проверкой всех вариантов, – подвела я черту под беседой.

– Я просто в шоке, – сказала Юлия, увидев меня на пороге. – Простите за беспорядок, сначала я простудилась, а позавчера еще и упала, сильно растянула ногу, теперь вот сижу дома, еле-еле ползаю. Убирать ни сил, ни желания нет.

– У вас полнейший порядок, – соврала я, пытаясь пристроить свою куртку на вешалку, где висели две шубы, теплое мужское пальто, детский пуховик, несколько ветровок, дождевик, джинсовая жилетка и тонкий женский плащ.

Судя по набору одежды и разнокалиберной обуви, горой лежавшей у стены, и по жирным клокам пыли, которые мотаются по полу, хозяйка квартиры не слишком часто затевает уборку.

– Вот вам тапочки, – заботливо предложила Бокова и поставила передо мной пару до невозможности засаленных шлепок.

– Можно я пойду без обуви? – спросила я. – Ноги устали, хочется дать им отдых.

– Конечно, – кивнула Юлия. – В комнатах я порядок не наводила, поэтому давайте на кухоньке в чистоте и уюте устроимся. Вот сюда, пожалуйста, на диванчик садитесь.

Я растянула губы в улыбке. Меня никак нельзя назвать образцовой хозяйкой – готовлю плохо, не умею гладить и не вытираю каждый день пыль, – но такого бардака у меня никогда не бывает. В мойке у Боковой громоздится гора грязной посуды, на столе открытая банка консервов, из нее торчит вилка, на клеенке лежат несколько кусков черного хлеба, огрызок яблока и стоят кружки с остатками разных жидкостей, в одной колосится плесень.

– Чайку? – радушно предложила хозяйка, засовывая под кран электрический чайник, который когда-то был белым, а сейчас приобрел с одного бока серый, с другого коричневый цвет. – У меня печенье есть. Минуточку…

Юля открыла шкафчик, висящий над разделочным столиком, и начала сосредоточенно рыться в открытых пакетах.

Я продолжала стоять у дивана. Опускаться на обивку, покрытую пятнами непонятного происхождения, мне не хотелось. Но альтернативы не было. Отказ надеть тапки еще можно было объяснить желанием дать отдых уставшим ногам. А что сказать, чтобы не садиться на диван? Весь день провела за рулем автомобиля и теперь хочу постоять?

– У меня настоящий шок, – повторила тем временем хозяйка. – Антонина же прекрасно себя чувствовала. И все в музее в ужасе от страшной новости. Тонечку наши любили! Прямо обожали! Она была чудесным человеком. Только очень, очень, очень несчастным.

– Почему? – быстро спросила я. – Что плохого было в жизни Ткачевой?

Бокова прижала палец к губам.

– Тсс. Не могу рассказать. Не моя тайна. Мы с Тонечкой дружили, я к ней в гости забегала. У меня-то не квартира, а улей. Это сейчас никого нет, а пришли бы вы после семи – птичий базар! Дочь, зять, их ребенок, мой муж, да еще свекровь почти каждый вечер в гости притаскивается, не лень ей. Придет она, усядется и заведет: «Когда квартиру в последний раз убирала? Почему на ужин сосиски? Отчего у моего сына рубашки неглаженые?» Зудит, словно оса недовольная. И что интересно: обругает еду, а потом как навернет! У вас есть свекровь?

Я замешкалась с ответом, но Юлии, похоже, он был не нужен, она продолжала:

– Значит, вы меня понимаете. Кто хуже свекрови? Только самая лучшая подруга. Вот уж от кого всегда жди засады. У Антонины так и получилось.

Юлия опустила голос до шепота.

– Тонечку убили. И я точно знаю кто.

– Имя назовите, – так же тихо попросила я.

– Рита Грачева! – во всю мощь взвизгнула Бокова. – Настоящая стерва. И что только в ней мужики находят? Ни рожи, ни кожи. Сколько баб из-за нее глаза выплакали… Уж на что мой муж валенок, ничего и никого вокруг не замечает, одни мячи в голове, так и он при виде этой гадюки облизывается.

– Мячи? – насторожилась я. – Какие?

– Круглые, – взвизгнула Юля. – Хотите на сей ужас посмотреть?

Бокова вскочила и, опять не дожидаясь моего ответа, заверещала:

– Идите сюда! Сейчас поймете, в каком аду мы живем. А все почему? Мячи чертовы!

Забыв, что говорила мне про больную ногу, совершенно не хромая, хозяйка выбежала в узкий коридорчик, куда выходило три двери, и пнула одну.