– Вот вы себя и выдали, – смеется Басаргин, приподнимаясь на сиденье, чтобы рассмотреть происходящее спереди и справа, потому что там показался небольшой просвет, в который можно при старании втиснуться вместе с джипом. – Показали, что знаете, где находятся в здании ГРУ спецархивы. Следовательно, я имею право предположить, что вы и еще что-то знаете...

– Это только мое личное предположение. Большинство архивов, если только архив не представляет собой отдельное здание, традиционно находится в подвальных помещениях. Такое положение наблюдается почти во всех странах, где мне доводилось работать.

– Почему?

– Спросите что-нибудь попроще... Скорее всего потому, что в подвалах реже бывают посторонние, которым не все показывать следует. Такие, как мы...

* * *

Они приезжают в офис, когда все уже устали ждать. Аналитик ооновской опергруппы Таку, пользуясь привилегиями, которые дают ей пол и национальность, и заменяя отсутствующую в настоящее время хозяйку квартиры Басаргиных, заварила для всех зеленый чай по японскому рецепту. Пулат, как истый джентльмен, помог ей принести поднос через коридор в офис. Зеленый чай по погоде оказался весьма востребованным.

Но на прибывших командиров его, однако, не хватило. Слишком долго в пробке простояли.

– Я могу еще заварить, но в московских магазинах очень плохой чай... – жалуется японка. – Такой чай можно заваривать только одним способом одинаково для мужчин и для женщин.

– А что, в Японии чай для них заваривают отдельно? – интересуется Пулат.

– А как иначе... В хороших домах – конечно! Хотя это тоже не все могут себе позволить... Но рецепт заварки при этом совершенно разный... Мужчинам обязательно следует заваривать «молодой» чай, женщинам нельзя использовать кипяток – воде всегда дают слегка остыть...

– Я японский чай вообще в магазинах не встречал, – говорит Доктор Смерть, который черный чай презирает со всей высоты собственного роста и потому доволен стараниями Таку.

– В следующий раз я привезу вам из Америки, – обещает Сережа. – Там есть специальные японские магазины ввиду большого количества этнических японцев. Но только в следующий раз. А сейчас я вынужден забрать свою команду, чтобы наметить и обсудить новые планы действий. Кроме того, мы еще не обустроились на месте и не в состоянии работать полноценно без полнопрофильных средств связи. Прошу меня извинить, что оставляю вас без гейши...

Старший Ангел провожает гостей и сына до дверей. Остальные ждут, смотрят на Басаргина. Александр же дожидается, когда старший Ангел закроет за гостями дверь и вернется в офис. Тот возвращается и садится на прежнее место.

– Я так понимаю, что есть новости? – спрашивает Доктор Смерть.

– Хочу обрадовать Ангела с Пулатом. Они возвращаются к прежним связям...

– В чем-то это, вероятно, прекрасно, – соглашается Пулат. – Но я надеюсь, что нас не заставят вернуться к прежним женам? Возвращаться к прежним женам – это признак плохого вкуса... На такое я категорически не соглашусь даже за Нобелевскую премию...

– Нет. – Басаргин говорит без эмоций. – Только к сотрудничеству с генералом Легкоступовым и полковником Мочиловым, потому что род нынешних занятий Талгата Абдукадырова проходит по отделу Геннадия Рудольфовича настолько же, насколько проходит по управлению антитеррора. А полковник Мочилов, как обычно, командует военными рабочими лошадками...

– Я о Геннадии Рудольфовиче подумал еще тогда, когда Сережа только начал свой рассказ... – кивает старший Ангел. – Во что наше сотрудничество выльется в этот раз?

– Завтра утром генерал пожалует к нам со списком телефонов, которые следует проконтролировать. Или нас к себе пригласит, что скорее всего лучше... «Альфа» по этому вопросу отправила через НЦБ письмо-отношение в Лион. Думаю, вскоре нам следует ожидать звонка или шифротелеграммы от Костромина с предложением вступить в игру и будут высказаны некоторые советы, как вести эту игру самостоятельно. Кроме того, что касается спецназа ГРУ – его группы проводят активный поиск Абдукадырова в чеченских горах. У Талгата есть свой отряд, но это вовсе не говорит нам о том, что искать его следует только в Чечне. Отряд отрядом, а он может быть в настоящее время и в Москве, и под Москвой, и под Лондоном... Поэтому поиск следует вести и по своим каналам. Я предлагаю всем включить в дело осведомителей. Особо следует активизироваться Зурабу. Талгат не сможет обойтись без помощи московских чечен, если пожалует сюда. Он обязательно кого-то навестит, с кем-то встретится, поговорит. Он слишком большая величина, чтобы приехать незаметным и таким же уехать. А поиск ему предстоит вести в основном в Москве. В этом я уверен...

– Напрасно... – возражает старший Ангел.

– Что – напрасно?

– Напрасно ты предлагаешь зациклиться на Москве.

– Я не предлагаю зацикливаться. Я определяю предпочтительный сектор поиска...

Старший Ангел вскидывает обросший щетиной подбородок.

– Он не является предпочтительным. Все опыты по зомбированию проводились в специальных лабораториях ГРУ. Основываясь на нашем с Пулатом персональном опыте, я могу предположить, что эти лаборатории располагаются либо под видом реабилитационных центров, существующих при каждом военном округе, либо вообще просто в реабилитационных центрах. Там такая обстановка, что не принято спрашивать друг друга о том, кто чем занимается. Да никто и рассказывать не будет. Тем более дело происходило в семидесятые годы. Тогда режим секретности поддерживался жесткий и лишние вопросы не приветствовались. Поэтому следует сильнее давить на Мочилова. Он обязательно что-то разузнает, если вступил в действие, и обязательно не пожелает узнанным поделиться... Но первая информация о Талгате может прийти именно к нему.

– Я согласен, – говорит Пулат, – и по первому, и по второму пункту. И потому предполагаю наиболее вероятным появление Талгата не в Москве, а где-то там, где располагаются такие лаборатории. Сережа сказал, что Талгат имеет часть материалов. Вероятно допустить, что он знает и в каком реабилитационном центре проводились работы. И потому – Ангел прав! – нам никак не обойтись без помощи ГРУ, чтобы выйти на Абдукадырова. Я думаю, нам следует в срочном порядке навестить прежнее место службы, чтобы разнюхать ситуацию там. Тем более что спецназ уже работал с нами и уговаривать Мочилова долго не придется.

– Согласен, – кивает Басаргин.

Ангел с Пулатом поднимаются, готовые прямо сейчас отправиться на Хорошевку[23]...

Сохно, довольно улыбаясь, вытаскивает нож и пробует лезвие на остроту. Нож, естественно, всегда предельно острый, и майор прекрасно это знает, потому что заточкой занимается часто и с тщанием. Но проверить острие – это ритуал, настраивающий на предстоящую бесшумную и молниеносную работу. При такой работе ритуал очень важен, он помогает сосредоточиться и сконцентрироваться. И Сохно никогда этим действом не пренебрегает. Точно так же боксер перед выходом на ринг бьет перчаткой о перчатку, настраивая себя на предстоящий поединок и пробуя способность перчатки становиться продолжением руки, как может стать продолжением руки нож в руках спецназовца...