— Слава! Слава! Слава! — восторженно заорали легионеры, естественно, по-латыни, то есть Виталий слышал: — Глория! Глория! Глория!

— Я же приму наконец нашу центурию. — Будущий командир приосанился. — Двойную центурию — первую центурию легиона! И возглавлю всю когорту! А ты, Луций, будешь моим помощником.

— Слава центуриону Марку Сульпицию!

— Слава центуриону!

— Глория! Глория!

— Слава!

Под восторженные вопли Виталия и повели обратно на виллу. Теперь никто уже его не пинал, обращались почти вежливо, а юный велит с ухом-лепешкой и подбитым глазом даже притащил в шлеме водички, что пришлось весьма кстати.

— Спасибо, — напившись, поблагодарил пленник. И, быстро оглянувшись, прошептал: — Бежал бы ты отсюда, парень!

Велит недоуменно моргнул — такое впечатление, что и в самом деле не понимал по-русски! Наверное, нужно было по-латыни сказать.

Неужели и вправду казнят? Судя по той девушке, убитой дротиком, шутить тут никто не настроен. И главное, теперь уже едва ли получится сбежать.

Молодой человек искоса присматривался к конвоирам — здоровенным легионерам, тощим велитам. Последние выглядели наиболее слабым звеном. Взять вот хоть этого Юния: бредет, задумался, на сыплющиеся со всех сторон насмешки не отвечает. На вид лет восемнадцать — двадцать, лицо понурое, невыразительное. Не красавец, не урод, обычный паренек, каких множество, ни рыба ни мясо. Виталий, читая на первых курсах лекции, таких повидал немало, да и в клуб эти фрукты порой приходят, но исчезают после одной-двух тренировок: железным мечом махать — это не то что виртуальным и один раз получить по пальцам на самом деле гораздо больнее, чем быть красиво убитым в компьютерной игре. Инфантильным до крайности, им даже до собственной жизни словно бы дела нет — родители все устроят. Скажут: иди в институт, пойдет в институт, не скажут — загремит в армию (если родители не откупят). А там его и зачмырят — как не зачмырить такого?

Виталий все еще цеплялся за надежду встретить нормальных людей — грибников или охотников, но сам понимал, что надеется напрасно. Ягод пока мало, грибам рано, охотничий сезон не открыт… Да что там календарь! Крепло давящее убеждение, что дело не в этом. Нету здесь нормальных в его понимании людей, совсем нету…

Впереди показались знакомые строения заброшенной усадьбы. Виталий с надеждой бросил взгляд во двор: а вдруг уже появилась милиция? Вот бы увидеть знакомый уазик! Никакому чуду он бы сейчас так не обрадовался, как приезду знакомого въедливого участкового. Пусть бы ругался на чем свет стоит, «вы заиграетесь, а мне отвечать», сваливая в одну кучу реконструкторов, ролевиков, неоязычников-родноверов и сатанистов, как это свойственно обывателям, пусть бы даже предъявил что-нибудь… Но увы: на дворе не было ничего, кроме навоза, и среди мусора под оградой не мелькало ни одной пластиковой бутылки, крышечки от пива, окурка или грязной обертки от какого-нибудь сникерса. Только солома, битая керамика, кости…

Спешившись, оптий Марк Сульпиций Прокул важно уселся у дверей. Легионеры во главе с тессарием Луцием выстроились во дворе, вдоль покосившегося плетня. Впереди, как и положено, тяжеловооруженная пехота — гастаты, принципы, триарии. За воинами в сверкающих доспехах скромно притулились велиты в кожаных панцирях либо вовсе без оных. Да-а… похоже, эта сволочь оптий задумал показательную казнь. От нехорошего предчувствия у пленника заныло под сердцем.

— Все построены, — почтительно доложил тессарий. — Ждем твоих указаний, мой командир!

— Воины великого Рима! — поднявшись на ноги, торжественно произнес оптий. — Сегодня, сейчас, я объявляю вам о том, о чем вы, несомненно, догадывались, но не смели спросить. Наш славный легат Гай Юлий Цезарь наконец-то отдал приказ отходить на зимние квартиры! Туда мы с вами и идем. Война закончилась, мои верные легионеры! Скоро, совсем скоро всех вас ждет отдых, развлечения и женщины. Ну и конечно, жалованье за три месяца! Легат приказал выплатить вам его незамедлительно, сразу же по приходу в Нарбо-Марциус.

— Слава великому Цезарю!!! — потрясая оружием, восторженно заорали легионеры.

Виталий слушал, пытаясь уложить все это в сознании. Итак, это «кино» про времена Юлия Цезаря, место действия — окрестности Нарбо Марциуса. Насколько он помнил, этот город, нынешняя Нарбонна, во времена Цезаря был столицей римской провинции, известной под издевательским прозвищем Галлия Браката — «Галлия в штанах». Существовала еще другая Галлия, предальпийская, называемая Галлия Тогата, то есть «Галлия в тоге»: ее завоевали еще в третьем веке до Рождества Христова, а жителей с тех пор успели воспитать в духе римской цивилизации и даже дать им гражданские права. А вот нарбонцы гражданами Рима еще не считались, и в их городах стояли римские гарнизоны. Впрочем, стояли давно и начали понемногу сливаться с местным населением, а некоторые молодые легионеры там же и родились. Кстати, Цезарь набрал в Галлии несколько легионов. Виталий ведь был не из тех «пехотинцев», которые из всей своей эпохи знают пару названий видов оружия, а какой хотя бы король в это время правил, сказать не могут.

Итак, Нарбонская «бракатая» Галлия считалась провинцией, но назначенный ее наместником Цезарь уже завоевал и другую Галлию — Галлию Комату, то есть «косматую». Для этого ему пришлось покорять северные племена, которые в 54 году восстали, и все началось сначала. Уж не сюда ли он, Виталий, попал?

— Слава нашему центуриону! — когда радостный гул стал затихать, подхалимски воскликнул сержант. — Слава!

— Я знал, что вам понравится эта новость, — довольно усмехнулся оптий. — Хотя для многих это и не новость вовсе. Судя по вашим радостным мордам, вы догадывались, куда идем, а?

— Слава центуриону!

— Слава!!!

— Ладно, хватит! — Марк Сульпиций махнул рукой и перевел взгляд на тоскливо стоявшего невдалеке беглеца. — Теперь предлагайте, что делать с этим парнем? Предлагайте не мне, а вот этому юному воину! Подойди, велит.

Из строя смущенно вышел Юний — с распухшим ухом, с синяком. Среди легионеров прошелестел смешок.

— Нечего смеяться. — Однако сам командир, вновь усаживаясь на бревно, не смог сдержать усмешку. — Право, Юний — неплохой воин, да и батюшка его — давний клиент нашей семьи. Правда ведь?

— Славному семейству Прокулов мы обязаны всем. — Юноша поклонился.

— Рад, что ты это помнишь. — Оптий кивнул и посмотрел на остальных воинов. — Сегодня велит оплошал — упустил беглеца…

В строю прокатился осуждающий ропот, кто-то выкрикнул обидные насмешки, кто-то выругался.

— Упустил, но сам же в конце концов и поймал, можно сказать. Если бы велиты не вступили с беглецом в схватку, если бы Юний не продержался так долго… Короче, этого строптивого пленника я дарю велиту Квинту Юнию! Вы, мои славные воины, придумаете подходящую казнь, а Юний… — Тут оптий сверкнул глазами и прищурился. — Юний приведет приговор в исполнение! Молодым надо закалять сердца!