Хотя Виктор Семенович сам создавал вирки, это слово вызывало у него отвращение своей корявостью. Когда-то их звали "рилки", а еще раньше — "симулки". Ударение везде на первый слог. Все эти словечки ему были так же неприятны, как какой-нибудь "ховер-борд" в значении всем знакомой летающей доски, которые, слава богу, запретили в парках в черте городов. Так же противны, как "бутер" в значении "бутерброд". Он еще помнил времена, когда кусок хлеба со спрэдом или какой-нибудь пастой называли просто бутербродом. Их тогда в основном покрывали сыром и колбасой. Он даже помнил значение слова "баттхерт", хотя его никто уже не употреблял двадцать лет. И даже застал в обращении олбанский язык падонкафф, про который теперь знали только лингвисты, хотя пара выражений из него в активном вокабуляре Сети осталась. Да, старость не радость. Чувствуешь себя живым осколком Атлантиды, исчезнувшей цивилизации. Чужаком среди аборигенов нового мира, даже если говоришь с ними на одном языке и не хуже разбираешься в любых современных штуках.

Вирки так вирки, черт с вами, молодежь. На английском все было проще. VR-games или VRG, и точка. Ви-ар-джи. Про себя он чаще называл продукт своей деятельности именно так.

Значит, массовые вирусные атаки. Уже лучше. Ситуация проясняется. Выходит, не враки. Но как это связано с Латинской Америкой? Что-то плохое заваривается в мире. При последнем слове мысли сами переключились на образ чашки чая… а лучше кофе. Поможет рассеять туман в голове. Виктор Семенович не относился к тем маньякам, для кого приготовление и употребление кофе было целым ритуалом. Встречались эстеты, которые по старинке заказывали зерна, обжаривали их и мололи на ручной кофемолке, потом варили в медной турке. Смешное слово.

Все эти этапы скриптор доверял кофе-машине. Благо, их придумали задолго до его рождения, а у него на кухне стояла модель, разработанная в начале века. Это как микроволновка — можно сделать ее компактнее и мощнее, но принцип, сто лет назад запатентованный создателем военных радаров из фирмы “Raytheon” исправно служит и поныне.

Пока готовилось кофе («он» в начале века, строго «оно» в середине), Сеть вдруг выдала ему в уголке экрана порцию рекламы якобы на основе его предпочтений.

«Агент возьмет на себя продвижение вашего творчества всего за…»

Золотое правило: все, кто просят деньги, сразу идут лесом. Никаких книг из буковок он больше не пишет. А для продвижения его сценариев агент у него уже есть, причем живой и один из лучших. Выбираем: «Не показывать больше эту рекламу и пожаловаться на отправителя».

«Как написать 10 бестселлеров за год! Советы начинающему сочинителю». «How to write a best-seller in less than 12 hours!», — появилось в другой части экрана.

Заблокировал и тоже нажал «пожаловаться». Тем, кто заходил через шлем, было бы хуже — информация лилась бы и в глаза, и в уши.

Все это он и без них знал. Уж его назвать начинающим было глупой шуткой.

Конечно, он знал, как написать книгу за пару часов. С помощью нейросети, без человеческого участия, можно сочинить и сто скриптов (или романов) на пятьсот тысяч знаков каждый — в год. Можно и двести штук, и триста, и даже тысячу, и миллион, если «железо» позволяет. Но продюсеры их не купят даже за копейки. Они и сами могут нажать кнопку. Это развлечение для детей, которые выкладывают свои поделки на свободных площадках в Сети, и делают к ним такую же дешевую визуальную часть из готовых макетов. Засоряют ноосферу бесконечными походами за кольцом всемогущества, принцессой в башне, святым Граалем и так далее, борьбой с драконами и темными властелинами.

Виктору Семеновичу автописательство никогда не нравилось. Может, тут дело в ревности творца, а может, в том, что даже сейчас, после сорока лет улучшения алгоритмов, внимательный глаз замечал «руку» машины — шаблонность, уходящую корнями в «бродячие сюжеты» и элементы волшебной сказки, выделенные еще фольклористом Проппом, а также некоторую «искусственность», связанную с непониманием неорганическим автором смысла происходящего. Разум зрителя не осознает, но инстинкт видит, что люди ведут себя не по-человечески и спотыкается на этих «мелочах». Хотя, может, это видит лишь взрослый.

А вот полумашинный метод генерации сюжетов уже интереснее. Он вроде бы лишен этих недостатков. Ведь весь психологизм автор сочиняет сам. Первые образцы такого софта появились еще в конце десятых — начале двадцатых годов, но тогда их использование скрывалось, а когда всплыло наружу, было несколько грандиозных скандалов с участием пары мэтров и десятка авторов попроще. Хотя, казалось бы, что плохого? С помощью «помощников» профессионал может быстро и довольно качественно клепать сносные вещи, ведь компьютер возьмет на себя черновую работу по написанию стандартных сцен, Которые занимают 70–90 % ткани произведения. А еще по компиляции, по подбору оптимальной композиции (завязка-нарастание-кульминация-развязка).

Но этот способ любим и дилетантами — на их беду. Им всегда кажется, что работу с готовыми шаблонами никто не заметит. Этот метод требует гораздо больше времени, чем машинный, но в итоге все равно оказывается в разы быстрее «живого» сочинительства. Но, увы, ненамного креативнее. Потому что в мозгах среднего творца шаблонов не меньше, чем у нейросети. Поэтому и продукт их совместного творчества почти ничем не отличается от того, что робот напишет без помощи человека. А иногда отличается в худшую сторону из-за изъянов логики. Проверено: дилетант-человек с помощью машины сочиняет менее грамотно, чем одна машина самостоятельно, потому что расслабляется и доверяет компьютеру то, что лучше бы сделал сам. В будущем разработчики обещали довести до релиза прямую вербализацию мыслеобразов с помощью нейросети. Вот тогда можно будет разгуляться. Но это уже другая история.

Сколько он ни блокировал рекламу, все равно эта тварь узнавала, что он скриптор, а не архитектор. Проклятая m-reality. Market reality. После появления Д-реальности маркетологи придумали «реальности» на каждую букву латинского алфавита, включая даже F-реальность, от слова флирт.

Да, он писал не только скрипты. Его перу принадлежали штук двести рассказов и даже три традиционных романа. Встречались эстеты, которые любили читать, и даже те «извращенцы», кто любил именно бумажные книги. Субкультура библиофилов была не очень многочисленной в процентном исчислении, но по всему миру их насчитывались миллионы.

Но эти книги он написал давно. И уже много лет создавал только сценарии к интерактивным играм.

И если его рассказы и три романа были серьезной научной фантастикой (он когда-то потратил на них кучу времени, но они не принесли ему много денег), то все его сценарии были относительно простыми боевиками. Они были похожи на экшн-романы, которые годах в семидесятых клепали на западе, а на рубеже веков — и по эту сторону океана.

Сюжет был стандартный — про крутого мужика с автоматом… топором, копьем, дробовиком, Избранного, мстителя или защитника угнетенных, который ведет геноцид злодеев — либо восстанавливая справедливость, либо просто завоевывая место под солнцем. Главное правило — открытый мир, свобода выбора, простой сюжет и не меньше одного яркого события на три минуты времени. Никаких долгих нудных путешествий. Не меньше одной драки или одного трупа NPCна семь минут. Не меньше одной сцены секса на двадцать минут… и пусть феминистки кричат про объективацию. Они не целевая аудитория, а для целевой аудитории надо делать именно такой продукт.