«Тот вроде как жил в Квинтоне», – припомнил он.

– Это как посмотреть.

– В смысле?

– Не факт, что он там. В основном у дружков в Тивидейле торчит. У них там вроде рок-группа и что-то в этом роде. – Судя по тону, каким это было сказано, Майо вряд ли считал, что Базвеллу в обозримом будущем светит оказаться среди звезд эстрады.

– А на каком инструменте он играет?

– На тамбурине и губной гармошке. Причем хреново.

Поблагодарив мистера Майо, Джексон разыскал в деле адрес Базвелла. Название жилого комплекса – «Роща» – на первой строчке вызывало в воображении образы тихой лесной идиллии, хотя у Мэтта сразу возникли на этот счет очень большие сомнения.

Но первым делом предстояло повидаться с Лиззи Уиверс.

* * *

Утонченное спокойствие художественной галереи укутало Джексона словно пуховое одеяло. Если не считать острых лучиков света, направленных на каждую из картин, здесь царил мягкий полумрак. Интерьер не кричал о расходах и культурных ценностях, он тихо шептал о них.

Джексон повернулся, чтобы получше рассмотреть одну из работ, и его взгляд упал на абстрактное изображение женщины, лежащей на кровати, – лицо повернуто к нему, длинные светлые волосы каскадом спадают с подушки на пол. В ту же секунду на лбу у него выступил пот, в груди тревожно застучало. Он машинально потянулся к воротничку, чтобы ослабить галстук, которого там не имелось. Вцепившись в горло, Джексон едва мог дышать.

– Чудесно, не правда ли?

Обернувшись, он встретился с серьезным взглядом человека средних лет, который вдруг возник рядом с ним словно привидение. Мэтт невнятно кивнул.

– С вами всё в порядке? – спросил тот с озабоченным выражением на лице.

– Не успел позавтракать, – пробормотал Джексон. – Наверное, сахар в крови упал.

Незнакомец подхватил его под локоток и проводил к креслу. Мэтт не сопротивлялся.

– Сейчас чего-нибудь принесу.

Человек прошел на другую сторону помещения, толкнул дверь и выкрикнул: «Лиззи!», после чего скрылся из виду.

Джексон глубоко выдохнул и снова вдохнул, пытаясь угомонить бешено колотящееся сердце. «Господи», – подумал он. Несмотря на все его попытки вести себя как обычно, тело явно вступило в темный сговор с разумом, намереваясь устроить кровопролитный переворот.

Через минуту в руку ему впихнули кружку с чаем.

– Чай нормально? Я положила побольше сахару.

Джексон поднял взгляд к лицу всклокоченной зеленоглазой брюнетки с изящными чертами лица. Хоть и одетая во все черное, она вся сияла, словно фея на верхушке рождественской елки.

– Ральф все объяснил. – Она показала взглядом на письменный стол, за которым, водя пальцем по странице какого-то каталога, уже сидел мужчина, помогавший ему сесть.

– Мне так совестно, – пробормотал Джексон.

– А зря. Со мной такое постоянно случается. – Она понизила голос. – Особенно когда переберу «Пино» накануне вечером.

Он слабо улыбнулся.

– Так это вы – Лиззи Уиверс?

– Господи, неужели мои маленькие слабости так широко известны? – Судя по всему, подобная мысль ее ничуть не обеспокоила.

– Разве если говорить о вашей маленькой слабости по отношению к неоновому искусству.

– Так-так, – она кивнула с разгоревшимися глазами, – это связано с тем, о чем я думаю?

Джексон встал и представился.

– Убийца по прозвищу Неон, – задумчиво проговорила Лиззи Уиверс.

– Тут где-нибудь можно поговорить в спокойной обстановке?

– Обождите секундочку.

Она подошла к письменному столу и о чем-то вполголоса переговорила с Ральфом. После короткого диалога оглянулась на Джексона и показала на дверь в дальнем конце зала.

Мэтт еще раз отпил чая и встал, чувствуя себя так, будто ноги существуют отдельно от тела.

Он последовал за ней в маленькую темную комнату, по стенам которой были развешаны картины какого-то британского художника, чья фамилия абсолютно ничего ему не говорила.

– Итак. – Лиззи прислонилась спиной к стене, согнув ногу в колене и упершись ею в стену. – И чем, по-вашему, я могу вам помочь?

Было непривычно видеть, как кто-то ведет себя в его присутствии совершенно легко и естественно, Джексон больше привык к тому, что большинство людей в компании полицейского проявляют осторожность, опаску, а то и подозрительность. Но только не Лиззи – эта женщина явно чувствовала себя совершенно уверенно и комфортно. В этом смысле она напомнила ему Полли. Он изо всех сил старался не обращать внимания на тошнотворное ощущение в желудке.

– Я абсолютно ничего не смыслю в неоновом искусстве. Вот и подумал, что вы меня немного просветите…

– Хотя консервативная элита от искусствоведения смотрит на этот вид изобразительного творчества несколько презрительно, он не только весьма популярен у широкой публики, но и привлекает все больше внимания самих деятелей искусства. Одно время его продвигали такие известные фигуры, как Трейси Эмин[24]. Насколько я понимаю, вы уже успели переговорить с кем-то из «неоновых художников»?

– Не лично.

– Тогда вам обязательно надо это сделать. Могу связать вас с одним местным парнем, работы которого я планирую выставить в следующем году. У меня тут где-то есть его номер… Подождите немножко.

Двигалась она проворно и грациозно. Пока ее не было, Джексон вытащил из своего дипломата папку, вынул из нее несколько фото крупным планом – «неоновые» сюжеты с мест преступлений – и разложил их на маленьком столике.

Вернувшись, Лиззи вручила ему визитку, на которой значилось: «Арло Найт, художник по неону, дизайнер-сценограф».

– Арло иногда не так-то просто поймать, – предупредила она. – Смотрите не потеряйте.

– Спасибо за совет.

Как следует рассмотрев ее вблизи, он еще раз обратил внимание, насколько она красива и изящна, и одна только мысль о том, что Неон шляется на свободе в том же городе, что и Лиззи Уиверс, привела его в ужас.

– Итак, что у нас тут? – Она вытащила из кармана увеличительное стекло.

– Экспонаты Неона, – пояснил Джексон.