— Он… с ним все будет в порядке? — спросила Бекки у миссис Фэафилд, когда они отправились в путь. — В смысле, здесь сзади полно места. Мы бы могли потесниться, если нужно.

Раздраженный Генри одернул ее. Она обернулась, не понимая, в чем дело.

— О, не волнуйтесь за Мишака, дорогая. С ним все в порядке. Жара на них не влияет, — сказала миссис Фэафилд беспечно. Бекки открыла рот, чтобы возразить ей, но Генри снова пихнул ее локтем. Перестань. Она откинулась назад, удивившись. Что миссис Фэафилд хотела этим сказать?

Поездка оказалась недолгой, а пейзаж вокруг захватывающим. Все было так похоже на Англию с ее разросшейся пышной зеленью и аккуратно огороженными фермами, совсем не те картины, что ассоциировались у нее с Африкой. Неудивительно, что Генри очень тосковал по этим местам. Здесь прекрасно. Они свернули с главной трассы за группой необыкновенно красивых серо-зеленых деревьев и поехали по дорожке, что легко можно было перепутать с дорогами сельской местности Франции. По обе стороны дороги могучие деревья смыкались ветвями у них над головами.

«Пикап» повернул на пыльную дорогу и въехал во двор, полный старых грузовиков и непонятных останков машин, которые уже давно не бороздят просторы Англии, Бекки заметила среди них «моррис майнор» и форд «капри». Она удивленно осмотрелась вокруг, выходя из машины. Целый отряд людей высыпал во двор, как только мистер Фэафилд проехал в открытые ворота. Теперь они принялись носить чемоданы, принимать их у Мишака и относить к главному дому. Это был длинный дом с изогнутой соломенной крышей в причудливом стиле Тюдорской эпохи, почерневшие бревна когда-то были выкрашены ярко-белой краской. Вишнево-бордовые бугенвиллеи покрывали почти половину стен западной части дома; а в саду позади дома росли цветы и растения таких оттенков и форм, которых Бекки никогда раньше не видела. Все было так по-английски; и в то же время нет. Плющи, цветы гибискуса, золотистые лианы, бирюзовые блики бассейна… она обернулась к Генри, раскрыв рот от изумления.

— Ваш коттедж неподалеку от садов, — рассказывала миссис Фэафилд, пока водила их по дому. — Там есть все, что вам может понадобиться, думаю, вас все устроит.

— У вас милый дом, миссис Фэафилд, — сказала Бекки, следуя за ней.

— Зовите меня Дейзи, дорогая. — Бекки едва смогла сдержать смешок. — Гостевые домики на этой стороне участка. Всего их шесть. Мы построили их в прошлом году. В том же стиле, как и остальные здешние постройки. Мило, не находите? — показывала она через высокие французские окна. Генри и Бекки дружно закивали. — Что ж, я оставляю вас, чтобы вы устроились, как вам нужно, — сказала миссис Фэафилд, неуклюже отходя от окон. — Стирка у нас происходит раз в неделю по вторникам — Шарлин придет, соберет и принесет обратно все вещи, мальчики будут присматривать за садом, и раз в неделю мы будем посылать кого-нибудь чистить бассейн. Я никогда не плаваю в бассейне, но если вы захотите, то всегда пожалуйста, если, конечно, нет гостей.

— А как добраться до города… в магазин и прочие хозяйственные дела? — спросил Генри.

— Можете взять старый «моррис». Раньше он был мой, но теперь я не помещаюсь на водительском сиденье! — И миссис Фэафилд разразилась смехом. — А если вдруг вам придется перевозить что-то тяжелое или громоздкое, можете попросить у Хораса «пикап». Муж частенько ездит в город. На повороте на главную трассу есть маленький супермаркет, а в Чинхойи магазинчик шерстяных изделий. — Генри кивнул. Все казалось таким категоричным и точно так, как их предупреждали.

— Ну что ж, спасибо вам, миссис Фэафилд. Надеюсь, мы со всем справимся вскоре, — неуверенно сказал он.

— О, зовите меня Дейзи. Прошу вас. В холодильнике есть немного молока, хлопьев и еще что-то, на завтра вам хватит. А если еще понадобится что-то, просто позовите Шарлин. Теперь мне нужно найти Хораса. Если я не буду постоянно присматривать за ним… — Она издала очередной звук, похожий на смех, и удалилась на кухню искать мужа. Генри и Бекки смотрели друг на друга и широко улыбались.

— Пойдем тогда… нам тоже уже пора домой, — сказал Генри, распахнув французские двери.

В одном из углов заднего дворика лежала пушистая собака, которая принялась недовольно рычать, когда они проходили мимо. Они спустились по зеленой лужайке у подножия склона к коттеджу с соломенной крышей, а стены его почти полностью закрывали белые цветы бугенвиллеи и красные растения, похожие на плющ. Генри осторожно открыл дверь.

— О! — Бекки остановилась на пороге, оглядываясь по сторонам.

Чисто белые стены, терракотовый пол, простая мебель и высокие, едва ли не от пола до потолка, окна. Потолок был немного низковат, и на нем висели довольно незамысловатые фонарики; на столике стояли старый телевизор и видеопроигрыватель. Она дошла до середины комнаты и стала осматриваться вокруг.

— Мило, — выдавила она. Генри посмотрел на нее с облегчением во взгляде. Он зашел в спальню. Бекки поспешила за ним. Низкая широкая двуспальная кровать, окруженная белой свисающей москитной сеткой, стояла посередине комнаты. Окна в спальне были закрыты. Бекки пересекла комнату и открыла одно. Оно выходило прямо на бассейн. Бекки не могла удержаться, чтобы не сфотографировать это все и не отослать своим родителям, Мадлен… Амбер. Она хотела показать им, что, несмотря на глупые ошибки былых лет, она утрясла все проблемы и теперь у нее все будет в порядке. В самом деле, все будет хорошо. Она даже немного взволновалась, когда представила, как они будут рассматривать ее новый дом, новую жизнь. Хотя после всего, что произошло, она уже не надеялась, что это интересует Амбер.

Амбер знала, что Макс уже приехал. Атмосфера в доме вдруг стала напряженной. Собаки в соседнем доме залаяли, послышался визг тормозивших шин по гравию и шум шагов, спешивших навстречу машине людей. Она оправила платье, затянула потуже ленты на воротнике и встала с кресла, в котором все это время сидела в ожидании его приезда. Прошла к двери.

Определенно, это седеющая голова Макса показалась из-за двери «мерседеса». Он поднял взгляд вверх, когда она открыла двери. Если даже он удивился или поразился ее пребыванию в Бамако, то не подавал виду. Аккуратно захлопнул дверь машины и направился к дочери с совершенно отсутствующим выражением на лице.

— Макс, — сказала она, выходя из тени в тусклый послеполуденный свет.

— Амбер. — Подойдя к ней, Макс поцеловал ее в обе щеки и крепко взял за локоть. — Отец Танде предупредил меня, что ты здесь.

Амбер виновато покачала головой.

— Ты… возмущен? — спросила она взволнованно.

Макс молчал некоторое мгновение. Потом сказал:

— Нет. Не возмущен. Скорее удивлен.

Амбер нахмурилась. Его тон был так на него не похож. Спокойный, невозмутимый… его словно подменили. Она проводила его в гостиную Танде.

— Мы… я… мы не знали, как… понимаешь, как сказать тебе об этом, — начала она неловко. — Я хотела поднять этот вопрос в Лондоне. Но в связи с последними событиями мы решили, что будет… лучше… удобнее… сказать тебе здесь.