– Как бы там ни было, мы вместе, – сладко пропела я и заглянула ей в глаза, – сожалею, если это нарушило ваш душевный покой.

Очаровательное лицо леди Уитмор пошло красными пятнами, губы искривились, она резко подалась вперед.

– Вы помните Винсента таким, каким он был в прошлом, но я знаю совсем другого человека. Он наиграется вами и выбросит на улицу.

Я мило улыбнулась.

– За день до этого я отправлю вам письмо. Чтобы вы успели подъехать к дому и позлорадствовать.

Она вскочила.

– Все, что про вас говорят, – правда! Вы бессердечная лицемерная дрянь!

– О да, – подтвердила я и протянула ей перо из подушки. – А это не вы, случаем, обронили? Из крыла выпало или откуда там еще.

– Вы пожалеете о том дне, когда решились переступить порог этого дома! – прошипела леди Уитмор.

– О, я уже жалею. По десять раз утром и еще чуть-чуть вечером. Не верите – спросите нашего любовника.

Камилла наградила меня негодующе-презрительным взглядом, развернулась и направилась в холл. Встревоженный Гилл вопрошал о причине столь скорого отъезда, в ответ ему несся поток стенаний на тему, что находиться рядом с такой особой нет никаких сил, что ей дурно и нужно время, чтобы прийти в себя. О том, как она будет возвращать душевное равновесие, я старалась не думать. Если до этой истории врагов у меня не было, то после придется ходить по улицам с оглядкой. Леди Уитмор – только внешне душенька и зайка, таких хищниц даже в театре еще поискать.

Я поднялась, разгладила платье и неспешно направилась в кабинет де Мортена. О том, что он занят, вспомнила уже на полпути, в тот самый миг, когда дверь распахнулась, и он вышел мне навстречу в сопровождении невысокого мужчины. Русые волосы сливались с проступающей сединой воедино, красивым его назвать было нельзя, но вот благородное происхождение угадывалось однозначно. Холодный, жесткий взгляд, манера держаться и выправка военного… Да это же сам лорд-канцлер!

Темно-коричневый сюртук, такие же брюки, черный шейный платок и черное пальто – как он при всем при этом не переплюнул в мрачности де Мортена, удивительно. Тем не менее от него веяло таким льдом, что всякая холодность Винсента в моем присутствии казалась легким освежающим бризом. Попав под прицел колючих серых глаз, я замерла, хотя робостью не отличалась никогда. Есть люди, от которых мороз по коже, ты даже объяснить не можешь, в чем дело, просто это чувство есть – и все.

– Лорд-канцлер, граф Аддингтон, – голос Винсента разорвал тишину, – леди Луиза Лефер.

– Приятно познакомиться, леди Луиза, – голос у лорд-канцлера был под стать облику: резкий, словно звенящая сталь.

Он взял мою руку – ту, на ладони которой дремала змея, поднес к губам – как того требовал этикет, но отпускать не спешил. И держал ведь только кончики пальцев, но хватка была просто железная. Смотрел же как на насекомое, которое не составит труда раздавить. Я окаменела, а в себя пришла, лишь почувствовав обжигающий яростью взгляд де Мортена. Присела в реверансе, и это позволило ненадолго опустить глаза.

– Взаимно, милорд.

Ну хоть какая-то передышка! Он пугал меня до дрожи в коленях. Даже урчащий желудок и переживания как-то отступили на второй план. Ну и знакомые у Винсента – один другого краше!

Итан все-таки отпустил мои пальцы и даже коротко улыбнулся – быстрой, исчезающей улыбкой, после чего они с де Мортеном продолжили путь. Я проводила их взглядом, по стеночке доползла до кабинета и рухнула в небрежно отодвинутый стул. Быстрее бы все это закончилось! Поеду в горы, на горячие источники, на море все равно сейчас холодно. Отдохну от высшего общества, развеюсь. И даже не стану к незнакомым мужчинам приставать, буду просто наслаждаться свободой!

Винсент вернулся в кабинет достаточно быстро.

– Почему вам не сидится на месте?!

– В спальне, вы хотели сказать?

– Хоть под кроватью! – голос его звенел от ярости. – Гилл не говорил, что я занят?

– Говорил, но я…

– Вы моя гостья, а не призрак безвременно ушедшей тетушки, который может праздно шататься по дому в любое время.

Он устроился за столом и начал просматривать письма, я же чувствовала себя невероятно усталой. Не хотелось ни препираться, ни спорить, ни ссориться. Визит леди Уитмор не просто разбередил старую рану, он всколыхнул в душе давно позабытое чувство… вины. Первое время не проходило ни дня, чтобы я не вспоминала о своем поступке. Моя гордость кричала, что я все сделала правильно, но сердце считало иначе. Я заставила себя ненавидеть де Мортена, потому что любовь к нему могла меня уничтожить.

– Вы просто магнит для скандалов. – Винсент не скрывал раздражения. – Теперь ваши поклонники осаждают мой дом.

– Вас беспокоит репутация или то, что вас ко мне влечет?

Я бы поставила на второе – ведь прошлая ночь мне не приснилась, вот только он ни за что себе в этом не признается.

– Какого демона вы делали в коридоре?

Почему он так злится? Из-за того, что я предстала пред светлы очи лорд-канцлера?

– Шла к вам, потому что хотела поговорить.

– О чем?

Действительно, о чем? Попросить прощения? Поговорить о том, что случилось утром? Можно было сколь угодно долго задаваться этими вопросами и не вытолкнуть из себя ни слова. Леди Уитмор сказала, что я совсем не знаю де Мортена, повторила его слова. Наверное, они оба правы, но сейчас я вдруг с особой ясностью осознала, что хочу это изменить.

– Зачем приходил этот жуткий Аддингтон?

Де Мортен оторвался от бумаг, окинул меня пристальным взглядом, словно решал, выгнать сразу или просто не замечать. Ненадолго, но я почувствовала себя лягушкой, которую положили на разделочный столик. Лезвие сверкнуло, и… исчезло. Пока можно квакать дальше.

К моему удивлению, он даже ответил:

– Из-за вчерашнего скандала с Вудвордом.

– Спасибо вам, – неожиданно даже для себя произнесла я, – за то, что вступились.

Винсент замер, приподнял бровь.

– Бить женщину – низко. Пока мы связаны, никто не посмеет вас обидеть.

Слова противоречили привычному холоду в его голосе: де Мортен только что в свойственной ему одному манере пообещал защищать меня ото всех, в том числе и от бывшего любовника.

– Низко? Вчера вы обещали меня выпороть.

– Напомните об этом, когда я закончу с делами.

Не знаю почему, но уходить не хотелось. Напротив – хотелось обойти стол и устроиться у него на коленях, а еще – поцеловать, по-настоящему, искренне, безо всяких отсылок к заклятиям и их последствиям. Я подавила это желание глубоким вздохом, на всякий случай покрепче вцепилась в подлокотники.

– Надеюсь, у вас не будет неприятностей?