Анна подошла ближе; все чувства были обострены, она была настороже. На некоторое время боль, грызущая затылок, отступила. Келсо знала, что потом ей придется за это заплатить, но сейчас она была сосредоточенна и собранна.

Над входом красовался плакат с названием лекции, которая вот-вот должна была начаться: "Лучше не будет. Миф о модификации человека". Она вспомнила эту фразу. Так называлась электронная книга, не сходившая с первых мест в списке бестселлеров "Пика" вместе со своими бесчисленными аудио— и видеоверсиями; о ней постоянно говорили в новостях и ток-шоу. С одного из голографических экранов улыбался автор. Уильям Таггарт благосклонно, отечески смотрел на Анну сквозь сидевшие на носу очки, и на лице его застыло то же сочувственное, участливое выражение, что и на портретах, украшавших каждый экземпляр "Лучше не будет" и листовки его движения — "Фронта человечества".

Таггарт основал эту организацию с единственной целью: разубедить общество в том, что технология модификации — позитивное достижение. Его соратники утверждали, что кибернетические импланты служат исключительно для лишения людей их человеческой сущности, отнимают нечто, вместо того чтобы давать преимущества.

Однако Анну не слишком убеждало красноречие "Фронта человечества". Импланты сделали ее лучше — в этом она никогда не сомневалась; и если существовали в жизни вещи, лишавшие ее некоторых человеческих качеств, то они не имели никакого отношения к имплантам. Она нахмурилась и отогнала прочь эту мысль.

Модно одетые молодые люди и девушки раздавали листовки посетителям и всем, кто оказывался в пределах досягаемости. Анна отметила, что у некоторых из них были простые механические протезы. Эти люди пропагандировали так называемую демодификацию — добровольно отказываясь от кибернетических конечностей, чтобы снова стать в полном смысле слова людьми. Удаление импланта было гораздо более сложным процессом, чем сведение бандитских татуировок или заживление пирсинга. Анна не понимала, как и зачем можно добровольно пойти на это. Возможно, жизнь с механическим протезом и была легче — обслуживать его проще, никаких еженедельных доз нейропозина для очистки контактов, — но Келсо не представляла себе такого существования.

Здесь, однако, она оказалась в меньшинстве. Послушать Таггарта пришло много народу. Анна видела его выступления по телевизору и признавала, что он был харизматичным и умел увлечь слушателей; ему была присуща некая ученая солидность, которой восхищались некоторые люди. Подобно множеству своих сторонников, он приехал в Вашингтон, чтобы быть услышанным в преддверии заседания Национального научного совета и продолжить кампанию по дискредитации новых технологий. Без сомнения, его портреты будут постоянно мелькать во время демонстраций протеста в течение нескольких следующих дней.

Когда Анна вошла в атриум, из динамиков, словно по сигналу, зазвучал голос Таггарта:

— Некоторые считают, что модификация — веяние будущего. Что замена человеческих органов механизмами сделает вас сверхчеловеком… Но правда такова: когда вы приносите в жертву часть своего тела, вас становится меньше. Вот почему я создал "Фронт человечества". И сегодня я расскажу, почему вы тоже должны к нему присоединиться.

Анна едва заметно нахмурилась. Название придавало антимодификационному объединению Таггарта полувоенный оттенок, и она подумала: интересно, может быть, он выбрал слово "фронт" специально? Некоторые люди, разделявшие взгляды Таггарта, не просто писали книги и произносили речи; возникновение нового разграничения в человеческом обществе привело к вспышкам насилия против людей с имплантами. Агрессивные группировки, подобные "Чистоте", с радостью подхватывали призывы Таггарта, но понимали их по-своему.

Основная масса населения США и многих других стран не могла позволить себе биоимпланты, хотя Анна сомневалась, что эти люди могли позволить себе и билет на сегодняшнюю лекцию. Существовали люди, которых пугали новые технологии, как пугает все незнакомое. "Фронт человечества" преследовал две цели: он стремился доказать людям, подвергшимся модификации, как они ошибаются, и сохранить статус-кво. Келсо удивлялась: неужели деятели, подобные Таггарту, не понимают, что джинна уже невозможно загнать обратно в бутылку?

— Я могу вам помочь? — Загорелый молодой человек с явно пластиковой искусственной рукой приблизился к ней. Он окинул ее быстрым взглядом, сразу заметил кибернетические глаза, и на лице его появилось какое-то ханжеское выражение. — Вход свободен для всех.

Голографический баннер у него за спиной замерцал, и текст изменился. Перед глазами у Анны мелькнули слова: "Келсо. Верхний ярус. Сектор G. Ложа 3". Она с трудом выдавила улыбку.

— Нет, спасибо. Я знаю, куда идти.

Сжимая в пальцах рукоять "Зенита", Анна приоткрыла дверь ложи. Место было хорошее, открывался превосходный вид на сцену. Лампы в зале начали тускнеть, и, в тот момент, когда дверь ложи закрылась за ней, в круге света под оглушительные аплодисменты появился Уильям Таггарт. Келсо замерла на пороге; в ложе стоял полумрак, в углах лежали глубокие тени.

Внизу, на сцене, Таггарт начал произносить свои тщательно отрепетированные банальности, и из теней до Анны донесся звук плевка и презрительные слова:

— Слабо тебе придумать что-то новое, Билли? — Голос принадлежал юноше, даже мальчишке.

Анна подошла ближе и разглядела в одном из низких жестких кресел фигуру в куртке и бейсболке. Взмахом руки человек выключил звук и обернулся к ней.

— Дай-ка я догадаюсь. Ты — Ди-Бар?

Это оказался сутулый парень, совсем молодой, не старше девятнадцати, но с самоуверенным лицом.

— Ух ты! — ответил он. — А ты в жизни гораздо лучше выглядишь.

— Про тебя не могу сказать того же. — Она отступила на шаг. — У меня нет настроения болтать о всякой ерунде, малыш. — Анна автоматически изучала его, анализировала внешность и действия. Акцент был странным — европеец, может быть, из Французской Канады.

Ди-Бар поднялся. Он был долговязым, неуклюжим, и дутая куртка плохо сидела на нем, из-за чего он выглядел более худым, чем на самом деле. На шее у него болталось множество цифровых очков и наушников.

— Малыш? Брось это, агент Келсо. По одежке встречаешь, значит? А я-то подумал, что ты профессионал…

Она огляделась в поисках ловушки, но ничего не обнаружила.

— Один-ноль в твою пользу, — призналась она. — Просто название "Джаггернаут" подразумевает… словом, я ожидала увидеть нечто другое.

Ди-Бар с важным видом кивнул:

— О, я тебя понимаю. Постоянно приходится с этим сталкиваться.

— А где же эти "мы", о которых ты говорил по телефону?

Он постучал по своей кепке, и она увидела, что к козырьку прикреплена миниатюрная камера.

— Следят за нами. Попытаешься меня кокнуть или что-нибудь в таком духе — они поместят твои фотки на всех экранах в радиусе пяти кварталов отсюда.

— Ловкий трюк. — Угроза явно была не пустой; Анна была знакома с впечатляющими достижениями хакеров "Джаггернаута". По телевидению сообщали, что благодаря им обанкротились две крупнейшие по версии журнала "Fortune" американские компании, хакеры взломали главный сервер сирийской разведки, полностью остановили движение транспорта в Сиэтле.— Тогда, может быть, мне следует просто арестовать тебя? Прямо сейчас.