у меня повар со стажем, – улыбаюсь я. – Помнишь, как она чуть ли не до смерти закормила твоего двоюродного брата Ваську?

– Ага, – смеется Миша. – Борщ, пельмени, холодец, оливье и ватрушка – я думал, бедняга лопнет.

– А все потому, что он тощий и высокий, – хохочу я. – Бабушка отказывается воспринимать такое понятие, как конституция тела, поэтому для нее все худые люди – умирающие от голода.

– И спасти их можно только ужином из тринадцати блюд, – поддакивает Миша.

Мы продолжаем потешаться и хихикать, когда официант ставит на стол фарфоровый чайник чая и подает десерт.

– Рит, я хочу сказать тебе кое-что важное, – вдруг резко посерьезнев, говорит Миша. – Мы с тобой вместе уже больше года, и с каждым днем я все сильнее убеждаюсь, что ты мой человек. Самый родной, самый любимый и…

Миша вдруг прерывается из-за противной трели моего мобильника. Извинившись, запускаю руку в сумочку и пытаюсь на ощупь отыскать верещащий телефон. Когда пальцы касаются его прохладного корпуса, я, не глядя на экран, сбрасываю вызов и демонстрирую Мише, что все мое внимание обращено к нему.

Однако едва он успевает раскрыть рот, как звонок вновь повторяется. Миша хмурится, а я опять лезу в сумочку за проклятым мобильником, который своими писками портит такой романтический момент.

На этот раз я все же удосуживаюсь взглянуть на экран и потрясенно замираю. Мне звонит человек, которого я никак не ожидала услышать. Это Нина Григорьевна Рейман, мать Дениса. Ее номер сохранен в моей телефонной книжке еще с тех пор, как мы с ее сыном были вместе.

Что ей нужно? Мы с ней не общались уже лет сто, да и о чем нам разговаривать? Денис разбил мне сердце, мы давно не пара… Но почему-то чутье мне подсказывает, что ее звонок вызван совсем не желанием узнать, как у меня дела. Раз она звонит, значит, на то есть веская причина, значит, это действительно важно. Поэтому, вновь извинившись перед Мишей, я решаю принять вызов.

Глава 21

Рита

– Да, Нина Григорьевна, добрый вечер, – говорю я, поднося телефон к уху.

– Риточка, здравствуй! Извини, что поздно, но… Но я даже не знаю, кому позвонить, – голос женщины дрожит. – Разволновалась и вдруг вспомнила про тебя… Даже не знаю… Я понимаю, что все это неуместно, что вы с Дениской давно не вместе, но я…

– Нина Григорьевна, в чем дело? – прерываю поток ее нескладных объяснений. – С Денисом что-то случилось?

Вместо слов в трубке слышатся лишь сдавленные всхлипы, и я все холодею, понимая, что, скорее всего, мое предположение верно.

– Нина Григорьевна, успокойтесь, пожалуйста, – уже мягче произношу я. – Что стряслось?

– Денис… Денис разбился на мотоцикле, – наконец сквозь слезы выдавливает она.

"Разбился на мотоцикле, разбился на мотоцикле," – набатом стучит у меня в ушах, а я отказываюсь в это верить.

– Что вы сказали? – тупо повторяю я, чтобы хоть как-то оттянуть время осознания ужасающей правды.

– Я сама ничего толком не знаю, полчаса назад мне позвонили из больницы, сказали, что Денис попал в аварию… Врезался в барьерное ограждение, кажется, – ревет Нина Григорьевна.

– Он… Он жив? – с трудом задаю страшный вопрос.

– Жив, но состояние тяжелое…

– Вам надо срочно ехать к нему больницу! – восклицаю я. – Сейчас же!

– Так я же в Питере, Рит. А ближайший самолет только через пять часов! Через пять часов, представляешь?

– Как в Питере? – обалдеваю я. – Вы туда насовсем уехали?

– Ну да, я же с мужчиной через Интернет познакомилась, ну и переехала к нему, – виновато сообщает женщина. – Я же не знала, что такое случится…

– Ну, конечно, не знали! – успокаиваю я. – Не плачьте, Нина Григорьевна, раз Денис жив, значит, все поправимо!

– Рита, ты можешь поехать к нему в больницу? Пожалуйста! Я им сказала, что его девушка подъедет…

– Но… Я ведь не его, – осекаюсь, взглянув на Мишу, – я ведь не она. Неужели больше некому к нему поехать?

– Дарья эта, ну мать Миланки, от меня отмахнулась, мол, он мне не муж, не поеду к нему среди ночи. Антон Пеплов трубку не берет. А постоянной девушки, насколько я знаю, у него нет, Рит, – хлюпает в трубку Нина Григорьевна. – Я ведь прилечу сразу, сегодня же, но самолет только через пять часов, а он там один… А вдруг он в сознание придет, а рядом никого?

– Денис, должно быть, в реанимации, меня все равно к нему не пустят, – неубедительно возражаю я.

– Риточка, миленькая, родненькая, – ее голос звучит так жалко, так пронзительно безысходно, что я начинаю чувствовать себя каким-то бездушным чудовищем.

– Ладно, Нина Григорьевна, я поеду. Вы только успокойтесь, ладно? Все хорошо будет.

– Спасибо тебе, Рита, спасибо, – сердечно благодарит она. – Я тебе адрес больницы сообщением скину. Ты меня в курсе держи, ладно? Вдруг что еще узнаешь.

– Хорошо, – обещаю я и сбрасываю вызов.

Поднимать глаза на Мишу боязно, поэтому несколько мучительно долгих секунд гипнотизирую тарелку, стоящую передо мной на столе. Затем, набравшись мужества, вскидываю голову и встречаюсь с его взглядом. Острым, проницательным, мрачным.

– Я должна ехать, понимаешь? – тихо говорю я.

– Нет, не понимаю, – жестко отвечает он, с силой сжимая пальцами десертную вилку. – Я не понимаю, почему среди ночи ты должна срываться к человеку из прошлого, который сейчас для тебя никто.

– Потому что он в беде, Миш.

– Да он постоянно в беде! Он по натуре бедовый, Рит! – взрывается он. – Неужели ты не заметила? Такие люди, как он, только и делают, что доставляют беспокойство другим! При этом сами никогда и ни о ком не беспокоятся!

Конечно, Миша прав. Кругом прав. Ну что я могу поделать? Остаться здесь и продолжить ужин, погибая от неизвестности и каждую новую минуту гадая, жив ли еще Денис?

– Миш, его матери нет в городе, лучший друг не берет трубку. Кто-то должен поехать в больницу, понимаешь?

– Что изменится, от того, что ты поедешь?! Это как-то повысит его шансы выжить?! Или ты по-прежнему неровно дышишь к этому ублюдку?!

Миша редко выходит из себя, но сейчас как раз такой случай. Он выглядит злым и разочарованным, а я осознаю, что в очередной раз не оправдала его надежд. Он так хотел, чтобы этот вечер стал для нас особенным, а я опять все порчу.

Умом я понимаю, что должна остаться здесь с Мишей, а не срываться на помощь к бывшему парню. Ведь наши с Рейманом отношения в прошлом, а настоящее важнее, чем прошлое, так ведь?

Но сердце… Сердце скрипит и воет. Сердце мечется, к Денису рвется. Как