В карету моих похитителей кроме меня уселись еще четыре типа самого мрачного вида – двое по бокам, другие два напротив. Ехали мы недолго. Когда карета остановилась, мне на голову накинули кисло пахнущий кожаный мешок. «Все, конечная остановка», – подумал я, и не ошибся. Все так же, под руки, меня довольно небрежно проволокли до входа в здание, затем провели по коридору, усадили в кресло и сдернули с головы мешок.

– Сиди и жди, – коротко приказал мне один из двух оставшихся в комнате громил, ростом с моего Прошку, но с объемистым чревом. Конечно, буду сидеть и ждать – вон он какой огромный, и в руке металлическая дубинка, похожая на маленькую булаву. И второй тип, ненамного уступающий ему в габаритах, тоже вооружен дубинкой, но обшитой кожей. А вот головой вертеть не запрещали – можно и осмотреться, куда меня занесло на этот раз.

Небольшая комната, судя по всему служившая кабинетом, две двери, расположенные одна напротив другой, пара кресел, тщательно занавешенные окна, шкаф со стеклянными дверками и письменный стол. Пол паркетный, на столе письменный прибор, подсвечник с тремя горящими свечами, еще один на небольшом столике возле левого окна.

Правое окно совсем рядом, буквально в двух шагах от меня. Комната не в подвале, это точно – мы не спускались. Однако вполне возможно, что окна прикрыты ставнями или забраны решеткой. Значит, окна – не вариант. Да и стекла здесь толстые, технологии других делать не позволяют, весь порежусь. Припрусь к Яне обезображенный шрамами, и даст она мне от ворот поворот.

Кстати насчет моей любимой – я уже давно у нее должен быть, мне же потом оправдываться придется, а врать не хочется. Ладно, сначала выбраться отсюда нужно, потом видно будет.

Не нравятся мне шторы на окнах – длинные, до пола, и идут до самого угла. Кроме того, шевелятся они – может, сквознячок, а может, и притаился за ними кто-то, место позволяет. Не штора, а целый занавес, как в театре на сцене.

На противоположной стене – картина с изображением бушующего моря и парусника. Корабль уже потерял часть такелажа, недалеко от него – перевернутая кверху дном шлюпка и судорожно цепляющиеся за нее люди. А надо всем этим из-за высоких гор на горизонте встает солнце, хотя не совсем понятно, как это может быть вместе – шторм и солнце. Но все равно красивая картина: чувствуется кисть мастера.

Не знаю, специально ли это было сделано, чтобы я проникся ситуацией, но ждать пришлось долго, не меньше двух часов. И все это время я сидел в кресле, изредка меняя позы для разнообразия. Наконец когда я уже начал клевать носом, открылась дверь – та, что находилась за моей спиной, и в комнату вошел, судя по реакции моих церберов, тот, кого мы так долго ждали.

Среднего роста, слегка за пятьдесят, очень в теле, с розовой плешью на всю голову, он был бы похож на безбородого Санта-Клауса, если бы не колючий холодный взгляд водянистых глаз. Человек уселся за письменный стол, стоявший напротив меня, и уставился мне в глаза. Мне и в голову не пришло приветствовать его любым образом – чего ради? Наша молчанка продолжалась пару минут, потом мне пришлось отвести взгляд – типа ты победил.

Затем этот человек произнес:

– Так вот ты какой, барон Артуа де Койн…

Не терплю, когда мне тыкают незнакомые люди, но здесь хозяин положения не я, придется терпеть. Помолчали снова. Наконец хозяин кабинета выдавил из себя следующую порцию слов:

– Я – Варон Кройт, – и замолк снова, чтобы я смог проникнуться услышанным.

Так вот ты какой, в свою очередь подумал я. Ни за что бы не догадался – слишком уж непохож он на то, что я о нем слышал. Теперь многое становится понятным – и его манера разговаривать, и еще некоторые другие моменты. Интересно, знает ли он о событиях двухгодичной давности, происшедших здесь же, в столице, в похожем помещении?

Кройт продолжал смотреть на меня, барабаня пальцами по столешнице. Ну давай же, рожай, не собираюсь я тебе помогать. С другой стороны, если я выбрал линию своего поведения, то и держаться ее должен последовательно.

– И чем я обязан интересу столь значительного лица, да еще в такой поздний час? – И, не выдержав, зевнул, выходя из выбранного образа.

– Хозяин, может, я его приложу пару раз? – Один из костоломов стукнул по своей ладони дубинкой.

– Приложиться не боишься? – лениво поинтересовался я у него, но тот лишь усмехнулся.

– Погоди, Тарк, еще не время. – Это уже Кройт. – Сначала все же поговорим. У барона типичная реакция на происходящее: что-то плохое может случиться с кем угодно, только не с ним, ведь он же не такой, как все, он особенный. Тем более фаворит самой Янианны…

Затем Кройт обратился ко мне:

– От тебя, де Койн, мне нужно два момента. Первое – мне нужен секрет покрытия зеркал. Я знаю, что ты изготавливаешь их сам. Вернее, их делают под твоим руководством. Не думаю, что ты доверил состав кому-либо еще: с виду ты производишь впечатление неглупого человека.

Вот тут ты ошибаешься, сеньор Кройт. Вероятно, я все же глупее, чем можно подумать. Кроме меня состав амальгамы знают еще трое – Капсом, Коллайн и Гростар, и ничего страшного в этом не вижу. С Капсомом все понятно. Если я доверяю свою жизнь Коллайну, то секрет амальгамы по сравнению с этим – мелочь. Гростар получил секрет просто так, в знак хорошего к нему расположения.

– Теперь поговорим о втором моменте, барон. Я знаю о твоих отношениях с императрицей, и ты должен с ее помощью оказать мне одну услугу. Причем сделать это надо как можно быстрее, юные красавицы такие переменчивые…

Вот же козел – по самому больному месту угодил. Видимо, у меня на лице что-то отразилось, поскольку Кройт усмехнулся:

– Не думаю, что она тебе откажет в такой мелочи: просьба и в самом деле пустячная… По крайней мере, на первый взгляд.

– Господин Кройт, все на самом деле не так, как вы думаете, – зачастил я, наклонившись к нему поближе. – Есть одно обстоятельство, о котором не знает никто. Вообще это тайна, я не должен был вам это говорить, но дело в том… – Понизив голос почти до шепота, я завертел головой, оглядываясь по сторонам. Так и есть, его дуболомы, старательно делая вид, что происходящее в комнате их не интересует, полностью превратились в слух. Штора справа от меня колыхнулась чуть сильнее – вероятно, от резкого порыва сквозняка. – Ее величество императрица Янианна… – Оттолкнувшись ногами от массивного кресла, я прыгнул вперед, скользя по столу, уцепился левой рукой за шею Кройта и упал, увлекая его за собой.

Мы лежали на полу – я на спине, Кройт между моих ног, спиной ко мне. Моя левая рука обхватила его шею, а в правой находился стилет, крепко прижатый к горлу банкира.

Небольшой такой стилет, длина лезвия чуть превышает длину среднего пальца, крестовины нет вовсе, а на конце рукоятки кольцо. Но изготовлен он был из стали лучшего качества и отточен до бритвенной остроты.

Обычно я носил стилет в ножнах, прикрепленных к внутренней стороне левого предплечья. Когда Янианна увидела его в первый раз, то поинтересовалась, зачем я взял оружие, отправляясь на свидание. Я мгновенно придумал целую историю, что это обычай моей далекой родины, но в очередной раз не смог ей солгать.