я. – Я имела право не догадаться, что могу сесть вместе с тобой.

Орион, не глядя на меня, вскинул рюкзак повыше на плечо:

– Садись где хочешь.

– И сяду, – сказала я. – Но раз уж тебя это так волнует, предупреждаю заранее: я не желаю сидеть с твоими приятелями по анклаву.

И тогда он наконец поднял голову:

– Почему?

– Потому что они-то как раз хотят, чтобы им кланялись.

Орион медленно начал расправлять плечи.

– Это называется «сидеть вместе в столовой», – произнес он, преувеличенно растягивая слова. – За столом. На стульях. Большинство людей способны пережить обед, не превращая его в поле боя.

– Я не «большинство», – заявила я. – И да, столовая – это поле боя, если ты не в курсе. Думаешь, все вечно пытаются сесть рядом с тобой просто потому, что ты хороший парень?

– Наверное, у тебя иммунитет, – заметил Орион.

– Блин, да, – кивнула я, но он улыбнулся из-под отросших волос – чуть заметно, неуверенно, – так что, наверное, я соврала.

Глава 6

Материализация

Я понятия не имела, как ведут себя друзья, потому что никогда раньше ни с кем не дружила. Впрочем, Орион разбирался в этом не лучше меня. Поэтому, в отсутствие других вариантов, мы просто продолжали друг другу хамить, что для меня было несложно, а для него, видимо, представляло приятное разнообразие: похоже, в Ориона с раннего детства вбили, что с простыми смертными нужно быть любезным.

– Я бы тебе ответил, но мама привила мне хорошие манеры, – многозначительно сказал он на следующий день после ужина, когда я не пустила его вниз, заявив, что он просто кретин, если попытается снова спрятаться в лаборатории.

– Моя тоже старалась, но ничего не вышло, – сказала я, толкая Ориона на лестницу, ведущую в библиотеку. – И мне плевать, что ты любишь в одиночку, как упырь, торчать за лабораторным столом. Я тут и так регулярно оказываюсь на волосок от смерти.

Если тебе не нужно выполнять очередное задание – под прикрытием нескольких друзей, – то лучше всего пойти в библиотеку. Это самое безопасное место в школе. Книжные шкафы тянутся вверх и вверх, пока не исчезают в той же самой темноте, которая царит за пределами наших комнат (а значит, злыдни оттуда не придут). И никаких труб в библиотеке нет: если нужно в туалет – придется спуститься к столовой. Даже вентиляционные отверстия здесь меньше. В библиотеке слегка пахнет плесенью и старой бумагой, но мы совсем не против. Мы проводили бы здесь каждую свободную минуту, но, к сожалению, в читальный зал все не влезут. Никто в Шоломанче не ссорится всерьез – это просто глупо, – но ребята из анклавов будут биться насмерть за удобный стол или одну из читальных зон с такими большими мягкими кушетками, что на них можно вздремнуть.

Наверху, в мезонине, есть еще несколько читален поменьше, но на каждую претендует союз из двух-трех небольших анклавов. У них недостаточно огневой мощи, чтобы занять часть главной читальни, но при этом вполне хватает сил, чтобы не пускать чужаков. Нкойо частенько приглашают к себе ребята из Занзибара и Йоханнесбурга. Но незваному не стоит и соваться наверх; даже если там никого нет, первый, кто придет – почти наверняка не в одиночку, – выгонит тебя взашей. Причем выгонят не только меня; члены анклавов выдворят любого: библиотека слишком важный ресурс, чтобы его не контролировать.

Еще одно хорошее место для работы – индивидуальные кабинеты, точнее ниши, втиснутые между стеллажей. Иногда они сами собой меняют место. Замечаешь между полок нишу, освещенную зеленым маяком настольной лампы, а стоит выйти в проход между шкафами – и она уже исчезла. А если, наконец найдя ее, примешься за работу и задремлешь над книгами – рискуешь проснуться неизвестно где, среди потрескивающих старых свитков и фолиантов на незнакомых языках. Если повезет – сумеешь выбраться, прежде чем что-нибудь тебя найдет. Библиотека безопаснее, а не безопасна.

Мне удалось занять один из столов – поцарапанное древнее чудище, которое, вероятно, стоит здесь с основания школы. Он задвинут в нишу, которую можно обнаружить, только миновав разделы санскрита и древнеанглийского языка. Почти никто сюда не забирается – и неудивительно. Шкафы набиты старыми свитками и каменными табличками на каком-то праязыке, таком древнем, что его уже никто не знает. Если по пути случайно бросить слишком внимательный взгляд на обрывок папируса, школа может решить, что теперь ты изучаешь этот язык. Тогда придется разбираться с заклинаниями, которые она тебе выдаст. Они могут тебя буквально завалить: получаешь десяток заклинаний подряд, которые не можешь толком выучить и освоить – и вдруг оказывается, что тебе не удается двинуться дальше, даже если ты добудешь новые заклинания. До конца жизни останешься с тем, что успел выучить, – и вряд ли эта жизнь будет долгой, если ты застрянешь на уровне среднеклассника. В довершение всего путь к моей нише проходит под коридором, который соединяет разные секции мезонина – иными словами, по большей части нужно идти в темноте.

Тут я и нашла свой стол. В прошлом году я рискнула сюда заглянуть, потому что готовила особый проект: анализировала сходства между заклинаниями связывания и принуждения на санскрите, хинди, маратхи, древнеанглийском и среднеанглийском языках. Очаровательная тема, понимаю, зато идеально связанная с моей способностью – и это задание избавило меня от экзамена по иностранным языкам. В противном случае пришлось бы провести пять часов в аудитории, полной милых и любезных одноклассников, которые уж постарались бы усадить меня на худшее место. Эта тема практически гарантировала мне участие в протоиндоевропейском семинаре на следующий год, в котором всегда минимум десять учеников – идеальное число для языкового семинара в выпускном классе. Но чтобы такой проект зачли, нужно штук пятьдесят ссылок. Одно лишь составление списка литературы должно было занять у меня несколько часов.

Оставить библиотечные книги за собой нельзя. То есть теоретически я могу спрятать их в темном уголке, отнести к себе в комнату или даже сжечь – никто не остановит меня у двери и не потребует штраф. Но если ты позволишь себе хотя бы маленькую небрежность по отношению к библиотечной книге, то не найдешь ее в следующий раз, когда она тебе понадобится, – повезет, если она вообще тебе когда-нибудь попадется. Поэтому я каждый раз расставляю книги по местам. А еще у меня есть записная книжка, которую я завела в младшем классе: помимо названий и кодов я заношу в нее описание раздела, в котором находится книга (номер шкафа,